Народная империя Сталина

Дело в том, что еще 29 мая 1934 года секретарь президиума ЦИК СССР Енукидзе направил в ПБ письмо, написанное на простом листе бумаги, а не на официальном бланке: «Партгруппа ВКП(б) президиума ЦИК Союза ССР наметила созыв VII съезда Советов Союза ССР 15 января 1935 года и приняла следующий порядок дня:…6. Конституционные вопросы… По поручению партгруппы прошу обсудить этот вопрос на одном из заседаний Политбюро». Двумя днями позже появилось еще одно обращение, на этот раз от М.И. Калинина, и секретаря партгруппы президиума ВЦИК Н. Новикова, по содержанию аналогичное предыдущему, с той только разницей, что в нем содержалось уведомление о созыве XVI Всероссийского съезда Советов 5 января 1935 года.

Почти месяц оба документа оставались «без движения», хотя рассмотреть их можно было уже 6 июня, на ближайшем протокольном заседании ПБ, либо раньше или чуть позже, ибо никаких существенных замечаний или разногласий суть обращений пока не должна была вызвать. Однако решение последовало только 25 июня, накануне очередного заседания ПБ. Скорее всего, именно в тот день Сталин и внес в оба документа незначительные поправки. Вычеркнул в них вторые пункты повестки дня, доклады о втором пятилетнем плане, а двум схожим по смыслу шестым пунктам, ставшим пятыми, придал единообразие: «доклад по конституционным вопросам». После этого заведующий особым сектором ЦК А.Н. Поскребышев зафиксировал, что оба решения приняты «без голосования», но в «опросе» почему-то приняли участие лишь два члена ПБ — В.Я. Чубарь и А.А. Андреев.[64] Только они, а отнюдь не Каганович, Молотов, Сталин, кто-либо иной. Как показали дальнейшие события, такое оформление решений не было результатом простой небрежности.

Сегодня невозможно документально ни датировать возникновение замысла конституционной реформы, ни установить ее инициатора. Тем не менее, ряд косвенных данных позволяет реконструировать наиболее вероятный ход событий. Несомненно, слова Сталина в докладе на XVII съезде партии о возможности использовать парламентаризм и буржуазную демократию в интересах СССР оказались далеко не случайными, имели отношение не только к европейским странам. Именно от даты произнесения их, скорее всего, и следует вести отсчет медленно вызревавшей идеи конституционной реформы в СССР. Идеи, которая стала приобретать конкретные черты в мае 1934 года, но поначалу, возможно, мыслилась довольно скромно — всего лишь как внесение «изменений и дополнений» в основной закон.

Полная идентичность обращений партгрупп президиумов ЦИК СССР и ВЦИК позволяют утверждать, что Енукидзе и Калинин готовили их вместе, тщательно согласуя содержание и последовательность докладов. Весьма возможно, при прямом участии Сталина, а также еще и тех, кому по положению следовало быть в курсе таких вопросов — главы правительства Молотова, второго секретаря ЦК Кагановича. Так как произойти подобная встреча, даже в узком составе, непременно должна была до 29 мая, ее следует отнести к 10 мая. Тому дню, когда Енукидзе и Калинин во второй раз после 10 марта побывали в кремлевском кабинете Сталина.[65]

В пользу именно такой датировки первых шагов по пути конституционной реформы говорит еще один, правда, также косвенный факт. Прервавшиеся в феврале 1934 года в связи с образованием коалиционного кабинета Гастона Думерга переговоры с Кэ д'Орсе возобновились 1 мая. В тот день М.И. Розенберг, замещавший смертельно больного Довгалевского, сообщил в Москву, что сумел добиться от нового министра иностранных дел Луи Барту согласия продолжать активные действия своего предшественника по созданию Восточного пакта.[66]

Ставшая с этого момента коренным образом меняться ситуация и позволила группе Сталина приступить к работе по изменению Конституции. Нельзя исключить, что поначалу предполагалось под каким угодно предлогом изъять из нее первый раздел, «Декларацию об образовании СССР», которая объявляла, следуя генеральной цели Коминтерна и идее мировой пролетарской революции: «Новое Советское государство… является решительным шагом на пути объединения трудящихся всех стран в Мировую Социалистическую Советскую Республику».[67]

* * *

До сих пор не удается обнаружить какие-либо материалы, разумеется, если они существуют, отражающие ход предварительного обсуждения сути и последовательности пересмотра Конституции. Располагаем мы лишь тремя, но весьма важными документами, проливающими свет на ход подготовки этой реформы. Во-первых, они объясняют, почему же в повестке дня открывшегося не как намечалось 5 января 1935 года, а десятью днями позже XVI съезда Советов РСФСР оказалось только четыре доклада, а пятый, по конституционным вопросам, так и не был произнесен. Раскрывают три документа и не менее значимое: открытое расхождение между секретарем ЦИК СССР Енукидзе и Сталиным по вопросу о коренном изменении избирательной системы.