Народная история России. От Первой мировой до установления советской власти

Декрет „Об обязательной регистрации бывших помещиков, капиталистов и лиц, занимавших ответственные должности в царском и буржуазном строе“ от 23 сентября 1919 года помог в закрепощении „бывших“ ещё больше. Формально декрет принимался „в интересах самозащиты трудящихся масс“.2783 Но на деле он лишь обслуживал репрессивный аппарат государства.

Постановление НКВД от 23 сентября 1919 года принуждало дополнительные категории населения к регистрации. К ним относились и чиновники прежних правительств в чине не менее действительного статского советника, и бывшие офицерские чины особого корпуса жандармов, и бывшие прокуроры, и товарищи прокуроров. К обязательной регистрации также принуждали председателей членов судебных палат, министров и товарищей министров, директоров и вице-директоров департаментов, сенаторов, членов Государственного Совета, губернаторов, вице-губернаторов и генерал-губернаторов.2784 Помимо этого режим регистрировал полицеймейстеров, исправников, градоначальников, председателей губернских и уездных земских управ, членов губернских земских управ, городских глав губернских и уездных городов, членов городских управ губернских городов. Список включал и бывших владельцев небольших предприятий, и бывших председателей или членов правлений акционерных обществ, и собственников не менее ста десятин земли.2785

Таким образом и без того размытая дефиниция „буржуазии“ с добавлением функционеров Царского и Временного правительства была растянута на весь мир. Она превратилась в гигантское одеяло, которое коммунисты накинули на новые категории граждан. Термины „буржуазия“ и „капиталист“ окончательно потеряли всякий смысл.

Наряду с этим классовый принцип также перекочевал в советское судопроизводство. Судопроизводство заговорило казённым языком приговоров. Это был чрезвычайно болезненный процесс. Он в кратчайшие сроки изменил практику судебного права до неузнаваемости. Если богиня правосудия Фемида символически изображалась с повязкой на глазах, то Революционные Трибуналы даже не претендовали на объективность. Они превратились в палладиумы пристрастности, в поборников селективной слепоты.2786

Вердикт судьи стал ориентироваться на социальную принадлежность подзащитного и обвиняемого. И если в городских судах травили дворян, купцов, священников и других „бывших“, то на селе роль „буржуя“ выполнял „кулак“.

Филосов Фёдор Степун описал случай, произошедший в его деревне. Этот случай наглядно показывал, что законность в народном суде республики – это жалкая буффонада. Суть дела состояла в том, что местный суд заслушал дело об отравлении трёх собак на Иленевской мельнице и краже ржи. Солдат, уличённый в убийстве собак и воровстве, получил пустяковый срок. В то же время мельника, пострадавшего от преступления, суд приговорил к серьёзному денежному штрафу.2787

Причина этого заключалась в том, что мельник не смог своими силами справиться с охраной вверенного ему хлеба и осмелился обеспокоить перегруженный важными делами социалистический суд своим собачьим делом. Степун заметил: „В этом фантастическом постановлении сказалось, конечно, желание содрать ещё одну шкуру с кулака-мельника, естественно жившего при крестьянском хлебе богаче большинства крестьян и тем мозолившего глаза бедноте.“2788

Классовая составляющая в решении суда была очевидна. Солдат, отравивший собак, был классово близким. „Кулак“-мельник, пострадавший от кражи, – классово чуждым. Восстановление справедливости никого не интересовало. С точки зрения советского правосудия, „кулак“ формально хоть и был пострадавшим, но в целом был паразитом. И значит, его надо было наказать.

Вердикт суда с точки зрения здравого смысла был абсурден. Но в плане диалектическом он был закономерен. В государстве, называвшем себя „пролетарским“, суд не собирался скрывать своих классовых пристрастий. Притеснение буржуазии в России прошло через ряд этапов. Оно началось с трудовой и жилищной стадий. Потом перешла в коммерческую, банковскую, налоговую, миновала продовольственную и судебную.

Но даже на этом гонение бывших привилегированных слоёв не закончилось. Оставалась административная стадия притеснений. Конституция РСФСР 1918 года закрепила дискриминацию на долгие годы вперёд. Параграф 23 советской Конституции открыто гласил, что, руководствуясь интересами рабочего класса в целом, РСФСР „лишает отдельных лиц и отдельные группы прав, которые пользуются ими в ущерб интересам социалистической революции.“2789