Народная история России. От Первой мировой до установления советской власти

Порой избиения были настолько невыносимы, что доведённые до крайности солдаты наказывали обидчиков. Так один кавалерист вспоминал, что, сговорившись с остальными, они как-то подкараулили ненавистного унтер-офицера в тёмном углу. Накинув ему на голову попону, они избили его до потери сознания. Солдатам повезло. Им удалось избежать военно-полевого суда, а позже их истязателя перевели в другой эскадрон.443

Тем не менее дисциплина в частях ужесточалась с каждым месяцем. Она привела к возврату дисциплинарных батальонов и рот. Те пользовались дурной славой ещё задолго до войны.444

В одном из писем декабря 1916 года один солдат отметил: „Мучаются здесь ужасно. Стоим, несмотря на морозы декабря, в бараках, в грязи, тело близко к телу, и повернуться негде. Нашу роту называют дисциплинарным батальоном. Розги, пощёчины, пинки, брань – обыденная вещь. Нечто страшное творится. Солдаты записываются в маршевые роты на позиции, лишь бы отсюда… Вот как мучаются.“445

Неудивительно, что тысячи солдат пытались вырваться из ада войны. Рядовые не останавливались ни перед симулированием болезней, ни перед членовредительством.446 Уже с осени 1914 года, по свидетельству полковых врачей, „самострелы“ составляли до 5-ти человек в полку ежедневно. Большей частью стреляли в ладонь и в пальцы. Согласно свидетельствам офицеров, основным способом „саморанения“ являлось умышленное высовывание из окопов левой руки, чтобы пули попали им в пальцы.447

Начальство считало это явление если не массовым, то всё же заразительным, захватившим даже кадровых офицеров. „Самострелов“ было такое количество, что осенью 1915 года генерал Е. Ф. Эльснер своим приказом № 1257 велел возвращать в строй всех нижних чинов, раненных в пальцы рук. В результате „палечников“ подлечивали в полевом подвижном госпитале и отправляли обратно в окопы.448

На фронте недовольство было также связано с тем, что правительство было не в состоянии обеспечить армию ни снабжением, ни условиями, ни провиантом.449 Фронт одевали серо: не хватало сукна, шинели делались из бумажной материи, подбитой ватой, штаны были ватные, стеганые – всё второго и третьего сорта.450

Не хватало также и сапог, и полушубков, и шинелей. Снабжение стало понемногу улучшаться лишь позже, благодаря поддержке Союза земств и городов и созданием Комитета обороны.451 Выручило армию и то, что тысячи граждан и бесчисленные комитеты посылали на фронт посылки с носками, перчатками, сменным бельём, тёплыми вещами, мылом и табаком.452 453

В казармах царила грязь, темнота и духота.454 Окопы наполнялись грязным месивом и застоявшейся водой.455 В землянках было сыро и тесно, солдат заедали блохи.456 По данным офицера-журналиста П. З. Крачкевича, везде и всюду чувствовалось полное нерадение не только о гигиене, но и вообще порядке, чистоте.457

Крачкевич добавил, что холодные, грязные, сырые, без окон и стёкол, помещения, с неприспособленными нарами и без тюфяков, с вечно коптившими без стёкол, лампами, грубое обращение, появления в нетрезвом виде начальников, изо дня в день разлагали армию не только нравственно, но и физически.458

Вагоны для перевозки солдат были также совершенно неприспособлены для этой цели. Из-за недостатка вагонов командование набивало солдат в теплушки как селёдку в бочку. Летом в теплушках было невыносимо жарко, а зимой чрезвычайно холодно.

Писатель В. П. Катаев в войну служил прапорщиком. Он вспоминал, что в теплушках, где ему приходилось ехать вместе с другими нижними чинами, яблоку негде было упасть: „Смрад. Духота. Адский холод, потому что печей в теплушках нет, а снаружи двадцатиградусный мороз, хоть плачь!“459

В дополнение к этому солдат нередко кормили порченными продуктами. Многих кормили гнилой рыбой.460 Наблюдалась масса случаев обкрадывания солдатского пайка начальством, интендантами и подрядчиками.461 462

Солдаты зачастую сами были вынуждены добывать пропитание вроде незрелых яблок и груш. Большинство из-за этого „болело животами“. Медицинское дело было поставлено чрезвычайно слабо, и заболевание чесоткой и дизентерией принимало угрожающие размеры.463 Цинга, тиф, лихорадка и обморожения были широко распространены.464

Вши стали настоящим окопным бичом. Им были заражены все поголовно, поскольку умыться толком было невозможно из-за плохого подвоза воды.465 Недоедание, инфекционные заболевания, произвол, невозможность пожаловаться на притеснения и жёсткая кастовая структура царской армии вели к огромному озлоблению. Бездумная субординация, дедовщина, упражнения „коли-руби“, подтягивание, взятки и интриги растлевали армию изнутри.466 467

В результате даже представители либеральной интеллигенции, попавшие в среду военных, терялись в общей массе. Они оказывались в опале и на плохом счету. По словам одного свидетеля, военно-полевые суды, которыми постоянно грозило начальство, были бичом войны и гильотиной энергии, самодеятельности и инициативы у мало-мальски способных и незаурядных личностей.468