Народная Русь

«Вот санки-самокаты,
Разукрашены — богаты,
Разукрашены-раззолочены,
Сафьяном оторочены!
Введеньев торг у двора,
Санкам ехать пора!
Сани сами катят,
Сами ехать хотят!
Ехать хотят сани
К доброму молодцу во двор,
К доброму купцу,
К хозяину тороватому,
Ко тому ли вожеватому!..»

И сани, особенно ходко шедшие с рук у продавцов в этот день, пестрели-рябили в глазах у покупателей своею яркой росписью. Первое место по цене и хитрому узорочью занимали в красовавшихся грудах зимнего товара галицкие сани, раскрашенные не только красками, но и позолотою. К вечеру, если не вся, то добрая треть Первопрестольной, каталась на новых санях.

Со Введеньева дня в старину, — а местами и в настоящее время, — начинались не только зимние торги, но и зимние гулянки-катанья. «Делу время, потехе — час!» — говорит и в наши дни русский человек, чередующий свои работы и заботы с отдыхом. К первому санному гулянью старинные люди относились как к особому торжеству. Наиболее строго соблюдались обступавшие его обычаи в семье, где были к этому времени молодожены-новобрачные. В такой дом собирались — званые-прошеные — все родные, все свойственники, приглашались, по обычаю, «смотреть, как поедет молодой князь со своею княгинюшкой». Выезду последних предшествовало небольшое столованье, прерывавшееся «на полустоле», чтобы закончиться после возвращения поезда новобрачных во двор. Отправлявшиеся на гулянье молодые должны были переступать порог своей хоромины не иначе, как по вывороченной шерстью вверх шубе. Этим, — по словам сведущих, знающих всякий обычай, людей — молодая чета предохранялась ото всякой неожиданной беды-напасти, могшей, в противном случае, перейти ей дорогу на улице. Свекор со свекровью, провожая невестку на первое санное катанье с мужем молодым, упрашивали-умаливали всех остальных поезжан-провожатых уберечь «княгинюшку» ото всякой беды встречной и поперечной, а пуще всего — «от глаза лихого»:

«Ой, вы, гости, гости званые,
Званые-прошоные!
Ой, вы, братья-сватья,
Ой, вы милые!
Выводите вы нашу невестушку,
На то ли на крыльцо тесовое,
Вывозите нашу свет-княгинюшку
Белою лебедушкой…
Берегите-стерегите ее:
Не упало бы из крылышек
Ни одного перышка,
Не сглазитл бы ее, лебедушку,
Названную нашу доченьку,
Ни лихой удалец,
Ни прохожий молодец,
Ни старая старуха — баба злющая».

Сани молодых, наособицу изукрашенные коврами, полостями и резьбой-росписью, выводились со двора первыми. Следом за ними тянулся длинный поезд, если менее богатый, то не менее пестрый, снаряженный хозяевами для званых гостей. Молодые ехали в своих раззолоченных и разукрашенных «с выводами» санях «княжеских», ехали и знай — отвешивали поклоны по сторонам: они впервые показывали себя и свое молодое счастье народу честному, соседям ближним и дальним. За поездом бежали ребята с веселыми криками; на поезжан любовался отовсюду, со всех крылец, люд православный, охочий и теперь поглядеть на всякое подобное зрелище. И не было от этого гляденья никому никакого зазора: одни показывали себя, другие — смотрели.

В следовавшем за молодыми поезде раздавались веселые песни, прерывавшиеся иногда и не менее веселыми здравицами, относившимися «ко князю с княгинюшкой»: гостям ставились в сани и сулеи с романеями, и жбаны с медами крепкими, чтобы их «не заморозили Морозы Морозовичи введенские»… Если гулял на санях «князь» из боярской семьи, то молодые сидели на медвежьей шкуре, а посторонь их саней бежали шустры-скороходы, походя забавлявшие молодых своим скоморошьим обычаем.

По возвращении поезда с гулянья показавшую себя народу невестку встречали на крыльце поджидавшие свекор со свекровью, принимавшее ее из рук молодого за руки и потом низко кланявшиеся поезжанам за то, что они «уберегли белую лебедушку, их доченьку богоданную ото всякого глаза, ото всякой притки, ото всякой напасти». Затем повторялся опять переход через шубу сданных с рук на руки молодых, и они вводились в покои, — где и продолжалось прерванное на полустоле веселое столованье.

В настоящую пору этот любопытный обычай во все своей полноте не сохранился нигде; но живые тени его и до сих пор бродят еще по неоглядному раздолью Земли Русской. В некоторых местах выезд на самое гулянье с течением времени перенесся на 22-е (Прокопьев день), а затем и на 24-е число, на Катеринин день.