Народная тайна русской революции. Советы. 1905–1917 гг.

Примечательно, что в докладе Петроградского охранного отделения от 15 декабря 1914 г. говорилось, что присяжный поверенный и член партии эсеров А.Ф. Керенский имеет связь с рабочими именно через Нафанаила Егорова, который является «правой рукой Керенского»[699]. Как известно, в материалах А.Ф. Керенского сохранилась копия обвинительного акта по делу о напечатании на ст. Парголово Финляндской железной дороги прокламации от имени Совета рабочих депутатов ПСР к 9 января 1914 г., следовательно, он был в курсе существования Совета в эсеровской организации; не исключено, что Керенский знал и о планах своего протеже Егорова вновь после весенних арестов создать Совет рабочих депутатов.

В июле 1914 года петербургские рабочие в знак солидарности с нефтепромышленными рабочими, начавшими забастовку в г. Баку, также начали забастовки. Массовые политические волнения представителей рабочего класса прокатились по всему городу, нарастая изо дня в день и показывая тем самым игнорирование запрета администрации фабрик и заводов собирать деньги и вещи для бастующих бакинских рабочих. 10 июля, как доносил агент охранного отделения «Пешехонов», во время ареста в квартире № 8 дома № 11 по Ивановской улице проходило собрание представителей социал-демократов и эсеров «для организации общегородской организации с целью образования Совета рабочих депутатов»[700]. Это является очередным свидетельством того, что представители петербургского революционного движения в целом рассматривали как актуальную идею создания Совета для защиты интересов и отстаивания каких-либо революционных требований.

Весьма показательно восприятие июльских событий столичной общественностью, в частности, теми, кто разделял правые, монархические воззрения. В письме от 11 июля 1914 г. С. Облоухова, излагавшая своё мнение о событиях прошедшего дня известному депутату Государственной Думы В. М. Пуришкевичу, в частности, отмечала: «Вчера, 10-го, после ловкого и своевременного ареста забастовочного комитета, рабочее стадо (здесь и далее выделено мною – И. С.) сразу охладело и пошло на убыль…. Рабочие сыграли роль бессмысленного стада, а громили город беспаспортные хулиганы, бродяги и школьники»[701]. Облоухова, возлагая все надежды на «хорошую» работу полиции и опасаясь «второй революции» после событий 1905 г., продолжала ниже: «Если же не вырвать этот рабочий скот из рук революционеров, которые вертят им, как хотят, то, что сейчас происходит в Петербурге, будет повторяться ещё в больших размерах, и тогда житья в России совсем не станет»[702]. Это письмо – яркий пример того, как в нашей стране общественность в очередной раз хоть и предвидела возможность революционных потрясений, но ничего не делала реально для их предотвращения, а, самое главное, была далека от народа, его жизни и восприятия действительности, от осознания того, что тот же столичный пролетариат – вовсе не «стадо», не дикие люди, что этот класс российского общества уже очень сильно политически и культурно вырос, понимает и способен (в том числе вне зависимости от революционной пропаганды) отстаивать свои интересы перед властью, в том числе прибегая к такой организационной форме, как Советы.