Народная война

Интересно сложилась судьба его. Ковш Реже находился в партизанском отряде имени Дзержинского до июньских событий 1943 года, то есть до первого похода на брянских партизан генерала Борнеманна. В одном из боев он был тяжело ранен и застрял в болоте. Его подобрали женщины, прятавшиеся в лесу, и укрыли было. Но гитлеровцы провели на этом участке облаву. Вместе с мирным населением они загнали в лагерь и Ковша Реже, где он и затерялся. Вместе со всеми его погрузили в телячий вагон и повезли в Германию. В дороге Ковш Реже не растерялся. К тому времени он сумел подлечиться. Советские люди подкрепили его, чем могли, и организовали ему побег. На пути в Германию на полном ходу поезда он выбросился из вагона, бежал… Вскоре он опять разыскал партизан. Ковш Реже попал к белорусским партизанам и был у них до конца партизанской войны врачом и бойцом.

…Прошло совсем немного времени после шилинского боя, и все попавшие к нам в плен венгры пожелали стать партизанами. Мы создали из них особую группу отряда имени Дзержинского. Долгое время они ходили на боевые операции как рядовые бойцы. Но нам понадобились переводчики, пропагандисты, врачи. Часть венгров получила в отрядах работу по специальности, а другая — должна была переквалифицироваться в пропагандистов.

Все листовки, составленные при участии доктора, воззвания Неваи Ласло, ставшего активным агитатором против фашизма, бывших пленных и их личные письма знакомым «Партизанская правда» помещала на своих страницах и засылала венгерским солдатам.

Помню интересный случай доставки листовок венграм, инициаторами которого были тоже «Партизанская правда» и политотдельцы.

В одном из боев мы опять захватили пленных венгров. Один из них был тяжело ранен в обе ноги. Раненому солдату угрожала смерть, но врачи спасли ему жизнь. Левая нога была выше колена ампутирована, а правая сохранена. Когда солдат почувствовал себя совсем хорошо, мы спросили его — хочет ли он вернуться в свою часть.

— Если предложение не шутка, то я не возражал бы, потому что из части я надеюсь попасть на родину, — ответил он, и согласился доставить солдатам наши листовки. Откровенно говоря, мы не были уверены в успехе нашей затеи — и пошли на некоторый риск: «Что будет, испытаем».

Запрягли в санную повозку белую лошадь — спокойнее ее в крае не было. Мадьяра бережно уложили в повозку, одели его тепло, укутали тулупом, и наши разведчики днем, с белым флагом на шесте, направились к линии обороны венгров.

Венгерские солдаты, как только заметили приближающуюся повозку, открыли по ней огонь, но, заметив белый флаг, прекратили стрельбу и стали пристально наблюдать. Разведчики, не доезжая до линии обороны венгров метров 20–25, сошли с повозки, крикнули мадьярам: «Принимайте подарок!» — стегнули лошадь кнутом и вернулись к себе. Лошадь продвинулась вперед еще метров пять и… встала как вкопанная, робко озираясь назад. Белый флаг полоскался над ней.

Венгры молчали, но к повозке итти не решались, думая, видимо, что она заминирована. А лошадь стояла себе, не возвращаясь назад и не продвигаясь вперед. Так прошло времени около двадцати — тридцати минут.

Раненому, вероятно, стало холодно, он начал громко кричать что-то по-венгерски. Когда раненый поднял крик, из окопа показался солдат и медленно пошел к повозке. Он долго не решался подойти, переговариваясь с раненым на расстоянии.

Потом он решительно рванулся к повозке, подбежав, нагнулся к раненому. Вскоре повозку облепили мадьярские солдаты. Они уже не маскировались, а толпились вокруг саней, хватали наши листовки, собирались группами, читали…

Мы решили до конца проверить возможность осуществления нашей затеи с доставкой таким способом корреспонденции.

На следующий день к вечеру венгры, таким же способом, но без посредника, переслали нам почту. Они благодарили партизан за спасение их коллеги и за хорошее отношение к пленным: они прислали нам свои сигареты, табак, газеты, сладости.

Так белая лошадь после этого курсировала туда и обратно несколько раз до тех пор, пока в 35-м венгерском полку не начались аресты солдат за связь с партизанами. Эти аресты тоже служили на пользу нам и в ущерб врагам. Настроение вражеских солдат менялось. 8 января 1943 года во время одного из арестов «гонведов», третьего батальона 35-го пехотного полка 108-й венгерской дивизии, в селе Улица солдат Неймет Юзеф в упор выстрелил в своего офицера, капитана Фекете Яноша. Воспользовавшись замешательством, он стал на лыжи и бежал. На следующий день Неймет Юзеф пришел с оружием к нам, к партизанам. Такие случаи были нередки.

… Между прочим, в одной из кип газет, доставленной нам «исторической» лошадью от венгров, было несколько номеров старой, правда, газеты «Таборе Уншаг». В номере от 25/VII 1942 года корреспондент Барань Карай писал о партизанах Брянских лесов.