Народные русские легенды А. Н. Афанасьева

А из пыстыни было Ефимьевы,
Из монастыря из Боголюбова,
Начали калики наряжаться
Ко святому граду Иерусалиму,
Сорок калик их со каликою,
Становились во единой круг,
Они думали думушку единую,
А едину думушку крепкую,
Выбирали большаго атамана.
Молода Касьяна сына Михайловича.
А и молодой Касьян сын Михайлович
Кладет он заповедь великую
На всех тех дородных молодцев:
«А идтить нам, братцы, дорога неближняя,
Идти будет ко городу Иерусалиму,
Святой святыне помолитися,
Господню гробу приложитися,
Во Ердань-реке искупатися,
Нетленной ризой утеретися;
Идти селами и деревнями,
Городами теми с пригородками, —
А в том-то ведь заповедь положена:
Кто украдет, или кто солжет…
Атаман про то дело проведает,
Едина оставить во чистом поле,
И вкопать по плеча во сыру землю».
И в том-то ведь заповедь подписана,
Белыя рученки изприложены…
Пошли калики во Иерусалим град.
И идут неделю уже споряду,
Идут уже время немалое,
Подходят уже они под Киев град,
Сверх тое реки Череги
На его потешных на островах,
У великаго князя Владимира.
А и вышли они из раменья,
Встречу им-то Владимир князь…
Завидели его калики тут перехожие,
Становилися во единой круг,
Клюки, посохи в землю потыкали
А и сумочки изповесили,
Скричат калики зычным голосом.
Дрогнет матушка сыра земля,
С дерев вершины попадали,
Под князем конь окорачился,
А богатыри с коней попадали…
Едва пробудится Владимир князь,
Рассмотрел удалых добрых молодцев,
Они-то ему поклонилися,
Великому князю Владимиру,
Прошают у него святую милостыню,
А и чем молодцам душу спасти.

Это были люди, через которых в особенности шла легенда. Наши нынешние пилигримы до сих пор собираются на богомолье толпами, артелями; они делят удачи и неудачи путешествия, в их кругу составляется и запоминается легенда и потом расходится с ними по целому краю. В песне Кирши Данилова артель богомольцев с атаманом становится уже похожа на казацкий круг богатырей, но можно думать, что основание целого рассказа и приведенного нами эпизода относится еще к глубокой старине. Калика перехожий есть лицо очень обыкновенное в нашей исторической былине, и одно это могло бы убедить в распространении русского паломничества, ежели бы мы не имели на это и положительных указаний, в которых также нет недостатка.

Сказания, разными путями пришедшие к нам, до такой степени обжились наконец в новой среде, что становились почти национальными произведениями, превращались из легенды в роман, как предание о Соломоне у немцев, и таким образом теряли даже свой первоначальный священный смысл. Литературная история «Римских Деяний», «Золотой легенды» и других подобных сборников представляет весьма занимательные факты в этом отношении. На западе легенда расходилась сначала на латинском языке, тогда общем языке церкви; в одно время с первыми попытками западных литератур легенда появилась и на народных языках, она излагалась в поэтической форме и перешла даже в народную поэзию и стала песней: на Рейне в XII столетии пелись сказания о святом Анно, в половине XIV века слепцы пели на улицах чудеса святого Николая.