Народные сказки о богатырях русского эпоса

В ряде русских сказок встречается эпизод врубания Ильей топоров в дерево во время корчевания (помочане не могут затем этих топоров вытащить),[197] точно такой же эпизод находим в сказках удмуртской и финской.[198] В той же удмуртской сказке и в другой финской[199] эпизод смерти богатыря в гробу перенесен со Святогора на Илью Муромца — это же находим, как было указано, и в некоторых русских сказках.[200] В иноязычных сказках подобно русским иногда происходит смешение Ильи Муромца с Ильей-пророком, что придает сказкам легендарный характер. То Илья, после ряда подвигов возвратившись к родителям, умирает, становится святым и заведует грозовой тучей;[201] то рассказывается, что Илья получил дар провидения, и бог его взял на небо «с телесами»;[202] то с самого начала Илья назван Ильей-пророком, а в конце сказки говорится, что он взят живым на небо за то, что освободил из расщелины в горе человека, который находился в ней более 300 лет.[203]

Такие переклички иноязычных сказок с русскими в необычных для былинного эпоса мотивах говорят о том, что сказки об Илье Муромце других народностей возникали порой не под непосредственным влиянием былин, а под воздействием уже сложившихся русских сказок и легенд.

3

Рассмотрим особенности построения отдельных частей сказок и отклонения их от эпической традиции в передаче былинных эпизодов.

Исцеление Ильи-сидня и получение им силы. Чаще всего сама сцена исцеления изображена традиционно, но встречаются и любопытные отклонения. Так, в нескольких карельских сказках обычная формула параличного состояния героя — «без рук, без ног» — раскрывается в прямом, буквальном смысле. «У сына не было ни рук, ни ног, одни чурки, на которых он с боку на бок перекатывался», — говорится в одной сказке.[204] По совету старика, который просит впустить его в избу, Илья переваливается с боку на бок, подкатывается к двери и открывает ее. Старик дает ему выпить воды, «и тогда у калеки появляются руки и ноги». В другой сказке[205] тоже говорится, что Илья кубарем выкатывается с печи на лежанку, с лежанки на пол, головой открывает дверь, и тогда «у парня появились и руки и ноги». О замене в некоторых сказках обычного способа исцеления через подношение прохожими Илье воды, пива, браги, кваса целебным действием принесенных капель или вина уже говорилось. В одной из карельских сказок старик излечивает Илью омовением.

Очень устойчиво в сказках эпическое определение Ильей полученной им силы: он мог бы перевернуть землю или стянуть небо с землей, был бы столб с кольцом, за который можно ухватиться (вместо кольца упоминается иногда скоба как рукоятка). После этого признания Ильи обычно следует уменьшение целителями силы богатыря наполовину.

В латышской сказке из собрания Ф. Я. Трейланда этот мотив получил своеобразную разработку. Илья сам вместе с пришедшими к нему нищими строит каменный столб и поворачивает землю. Тогда нищий уменьшает его силу. Необычное определение Ильей силы находим в одной эстонской сказке. На вопрос старичка-целителя: «Чувствуешь ли в себе силу?» — богатырь отвечает: «У меня столько силы, что я мог бы своей рукой свернуть все облака, как шелковый платок».[206] В украинской сказке[207] Илья, получив силу, тут же во дворе трижды перекидывает скалу, после чего уже заявляет, что если бы был в земле железный столб, он перевернул бы землю. В финской сказке Илья пробует силу, поднимая горницу выше колена.[208] Своеобразно определяет в эвенкийской сказке Илья полученную им силу после первого глотка из бутылочки: «Коня за гриву поднял бы». Старик решает, что «еще мало», дает снова отпить, и тогда следует уже традиционное определение силы (за столб поднял бы землю).

Чудо исцеления происходит обычно по традиции во время отсутствия родителей, ушедших на крестьянскую работу. Чаще всего говорится об уходе их в лес расчищать лесной участок под пашню, корчевать, жечь пал. В этом тоже сказалась эпическая традиция. Но иногда говорится, что они идут заготовлять дрова, ставить изгородь, косить сено, а в одной карельской сказке «неводом рыбу ловить».[209] Соответственно изображено и приложение Ильей силы в крестьянской работе. Эпизод этот так же устойчив в сказках иноязычных, как и в русских. Очень мало сказок, где он отсутствует. Из восьми, например, известных мне карельских сказок, отразивших сюжет об исцелении Ильи Муромца, только в одной нет эпизода помощи родителям.

В большинстве сказок изображено корчевание. Илья выворачивает, как в былинах и в русских сказках, огромные деревья. Иногда говорится, что он запружает этими деревьями реку (в белорусских сказках она именуется то Дунаем, то Десной). Есть сказки, где корчевание заменено косьбой, что необычно для былинной традиции, но тоже встречается в русских сказках. В двух финских сказках Илья рубит дрова, в карельских и финских он ставит изгородь.