Читаем Народный быт Великого Севера. Том I полностью

Наступает вечер. Угостившись, пастух лег отдохнуть на диван одной залы, но прикинулся нарочно, будто заснул. Вдруг приходит Елена прекрасная и говорит: прощай, мой друг, я уж пошла, а ты едва ли не проспишь здесь на диване. Пастух же, вставши, пошел за нею вслед. Долго они шли, и дошли до лесу с медным листьем; пастух, взявши, сорвал один листок и положил в карман. Недалеко отошли еще, и увидал пастух: в стороне леса дерутся два чертенка. Подходит он к ним и говорит: что, ребята, об чем деретесь? — делим после деда-прадеда сапоги скороходы и не можем разделить. — Так давайте, я вам разделю? — Раздели, пожалуйста! — А вот бегите в лес — который скорее листье сосчитает, того и сапоги. Черти побежали в лес считать листье, а он взял, надел сапоги, и ушел. Черти и сейчас бегают.

Вот доходят они до лесу с серебряным листьем. Пастух, взявши, сорвал листочек, опять положил в карман и опять увидел — в стороне леса два чертенка дерутся. Пошел к ним. — Ну что, ребята, об чем деретесь? — Об том, что после деда-прадеда делим шляпу-невидимку и не можем разделить. — Давайте, я разделю. Бегите в лес, считайте листье: который скорее сосчитает, того и шляпа. — Черти убежали, а он надел шляпу и пошел рядом с Еленой прекрасной.

Дошли они до лесу с золотым листьем. Взял он, сорвал листок, и опять положил в карман. И увидел в стороне лесу — дерутся два чертенка, подошел к ним и спрашивает: что вы, ребята, делаете? — делим после деда-прадеда саблю-саморубку, не можем разделить. — Давайте, я вам разделю. — Раздели, брат, пожалуйста. — Бегите в лес, считайте листье, который скорее сосчитает, того и сабля. Взявши пастух саблю, и отправился вперед.

Пришли они к ее любовнику. Этот сейчас ее принял, посадил за стол и начал угощать водкой, а пастух в шляпе невидимке сел с нею рядом. Они занялись разным разговором. Налил любовник рюмку водки, и потчует свою любовницу, она отставила рюмку. Пастух, взявши рюмку, и выпил. Любовник опять стал потчивать: ну что же, душечка, выкушайте рюмочку! Она, взявши рюмку: ах, вы потчуете гостей пустой рюмкой! — Да как же, я ее наливал! — Нет, должно быть, не налили.

Посидели так, поразговаривали, и стала Елена прекрасная сбираться домой, отблагодарила за хлеб, за соль, и за угощение и отправилась в путь. Пошел за ней и пастух.

Вышли из того царства вон; пастух пошел вперед, пришел во дворец и лег опять на тот диван, на которм спал раньше.

Является Елена прекрасная, подходит к нему. А, душа моя, что-то высмотрел? Кажется, что проспал! — Раздевшись, она тоже легла спать.

Вставши утром рано, царь призывает к себе пастуха. Является пастух. — Ну что же, брат, высмотрел, куда ходит моя дочь? — высмотрел. — В это время и дочь является перед родителем. — Ну вот, дочь моя, теперь узнали, куда ты ходишь! — Не может быть, чтобы мог кто усмотреть. — И спрашивает она пастуха: ну, скажи, брат, коли усмотрел, какими местами я шла? — Пастух вынимает из кармана медный листок и говорит: ну вот шли таким лесом, потом подал серебряный и золотой. — Ну еще когда вы были у своего любовника и потчивал он вас водкой, вы взяли простую рюмку, потому что налитую я выпил. — Ну, брат, молодец.

Царь выдал за пастуха свою дочь. Прожили они месяц-другой. Вот однажды легли они спать, и говорит Елена прекрасная своему мужу: Супруг мой любезный! расскажи, каким вы способом могли в то время усмотреть, что я ходила за тридевять земель в тридесятое царство? — Таким способом, что я сам за вами ходил.

И написавши он к старому любовнику письмо, чтобы явился он со всем своим войском, и выручил бы ее из объятий немилого мужа. Старый любовник, прочитавши письмо и очень сожалея о том, в зависти собрал многочисленное войско и подступил под город. Пастух, узнавши об этом, много не сомневался, надел на себя сапоги скороходы, шляпу невидимку, взял саблю саморубку, устремился на неприятельские войска, и вскоре побил до единого воина, едва только мог спастись один любовник. И возвратился пастух домой цел и невредим.

Опять зажил он в лучшем виде, и проживши после того много времени благополучно. И был он один раз в веселом виде, и стала его спрашивать жена: скажите пожалуйста, супруг мой любезный, каким способом могли вы победить короля? — Он ей и рассказал: я имею сапоги скороходы, шапку невидимку, саблю саморубку, — хошь миллион воинов, и то могу побить. Тогда Елена прекрасная, взявши те драгоценные вещи, и ушла ночью.

Пастух просыпается утром рано, и не видит своей супруги; хватился своих драгоценных вещей — и их также не было. Пошел, рассказал своему тестю о побеге его дочери и своей жены. Потужили, погоревали; да делать было нечего.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология