Народы моря (СИ)

Отряд ашкелонцев подошел по той улице, что была северней. Человек пятьсот с большими щитами из деревянной основы, покрытой спереди козлиной шкурой с шерстью, и копьями длиной метра два. Они шли быстро, гурьбой, пока не попали под обстрел египетских лучников, после чего сразу построились и закрылись щитами, в том числе и сверху. Наш передовой отряд стоял во всю ширину улицы и глубиной в десять рядов за перекрестком, что давало мне возможность маневрировать силами, которые постоянно увеличивались. В резерве у меня уже было больше солдат, чем стояло на позициях. Как догадываюсь, командира отряда неверно проинформировали. Видимо, он ожидал встретить здесь небольшую группу слабо вооруженных авантюристов и быстро разделаться с ней, а увидел отряд, намного больший по численности и состоящий из прекрасно вооруженных и обученных воинов. Продвижение ашкелонцев резко замедлилось, а потом и вовсе прекратилось. Они постояли минуты три под обстрелом наших лучников, после чего начали пятиться, унося убитых и раненых.

— Идем за ними до следующего перекрестка, но не нападаем! — приказал я отряду, который готовился противостоять ашкелонцам.

Так мы и двигались — враг пятился, а мы следовали за ним на дистанции метров сто. За нами шли резервные отряды. На следующем перекрестке я приказал остановиться, давая возможность лучникам догнать нас и занять позиции на крышах и резервным отрядам заблокировать улицы, уходящие влево и вправо. За это время враги отошли метров на триста, после чего развернулись и довольно резво понеслись к центру города, до которого оставалось всего ничего. Я решил не гнаться за ними, подождать подкрепления.

Минут через двадцать к нам вышли три старика в белых, траурных у иевусеев, одеждах. Один из них, обладатель длинной седой бороды, заплетенной в дюжину косичек, прекрасно говорил на египетском языке.

— Мы послали знатных людей к фараону с просьбой простить нас за наши безумные деяния и взять опять под свою руку, — сообщил старик. — Мы просим вас не творить насилия, подождать решения вашего владыки.

— Конечно, подождем, — пообещал я и, как только старики зашагали в обратную сторону, зашел во двор ближнего богатого дома, потому что догадался, что осада закончена, что теперь ашкелонцы примут любые условия фараона.

Дом был похож на египетские, климат обязывал, но имел и свои отличия. У богатых египтян дом состоит из нескольких строений, разделенных двориками или садиками разной величины, по достатку. Сначала идут комнаты слуг и гостиная, затем через дворик кухня и кладовые, а в самой глубине, через другой дворик или сад — спальни. Этот ашкелонский дом с четырех сторон ограждал внутренний прямоугольный двор, вытянутый по оси восток-запад, в каждом углу которого росло по финиковой пальме. Прямой солнечный свет попадал в него только утром, как сейчас, и вечером. Проход во двор был через большую гостиную, потолок в которой поддерживали четыре прямоугольные колонны из камня, покрытые штукатуркой и расписанные наподобие египетских, только растительным орнаментом. Комнаты слуг расположены по бокам от нее. Хозяйская и детская спальни находились через двор, на первом этаже противоположного крыла. Первая — в левой части. В ней не было ни души. Почти половину комнаты занимала большая деревянная кровать с ножками в виде конечностей какого-то парнокопытного. Думаю, быка. Спальня — это место, где обзаводятся рогами. Пол застелен ковром, а не циновками, как принято у египтян, даже богатых. У стены два деревянных ларя, покрытых красным лаком. Я видел такие в Мен-Нефере, но там ли их делали, здесь ли, или где-нибудь в другом месте — не знаю. В одном лежали постельные принадлежности из льняной ткани, в другом — одежда, мужская и женская. Вывалил содержимое обоих ларей на пол, но драгоценностей не нашел. В детской спальне, расположенной в правой части крыла, большей, находились две молодые женщины, одна лет двадцати с небольшим, вторая — семнадцати-восемнадцати, обе кареглазые брюнетки в рубахах из тонкой розовой льняной ткани и с золотыми сережками в ушах и браслетами на запястьях, и пятеро детей, три девочки и два мальчика. Старшему было лет семь, и он носил кожаный пояс с полоской ткани в красную и синюю клетку, закрывавшей пах, а остальные дети были голыми. Мужа и отца с ними не было. Наверное, как и положено настоящему мужчине, прячется где-нибудь в доме или во дворе. Я показал жестами обеим женщинам, чтобы снимали драгоценные висюльки и отдавали мне. Судя по всему, город возьмем без боя и трофеев, так что не придется сдавать добычу и получать всего часть ее обратно.