Народы моря (СИ)

То есть, наследник засиделся в лагере и решил развеяться и заодно наказать зарвавшихся кочевников. Я видел его несколько раз едущим в колеснице на охоту. Всем воинам настоятельно порекомендовали не охотиться там, где это делает фараон и его сын. Поэтому мы ждали, поедут ли они и куда, и если да, то отправлялись в другую сторону. Сети уже под пятьдесят. Лицо круглое, раскормленное. Нос с горбинкой, как у отца. Если на худом лице Мернептаха такой нос смотрелся органично, то на круглом лице Сети казался чужеродным, эдакой помесью рязанского с грузинским. В отличие от отца, париков не носил, голову защищал от солнца белым немсом в золотую полоску, из-под которого на правое ухо свисала прядь черных с сединой волос, и красился не так усердно, хотя от моды не отставал. Или чувство вкуса у него обострялось только во время военного похода. Я заметил, что цивилизованные народы, в отличие от индейцев и прочих дикарей, наносят яркую боевую раскраску только в мирное время, а в военное храбрость подсказывает им не привлекать к себе лишнее внимание.

Поскольку корпус «Птах» всегда шел первым, его колесничие возглавили колонну, растянувшуюся на несколько километров, несмотря на то, что ехали в два ряда. Впрочем, строй и дистанцию не соблюдали. Настроение у всех было такое, будто едем на охоту. Большую часть колесничих составляют коренные египтяне, впитавшие с материнским молоком привычку жить в мире и спокойствии, поэтому при первой же возможности забывают о том, что находятся на войне. Одолев километров двадцать, встали на ночлег. С нами не было пехоты, приученной к несению караульной службы, эту обязанность пришлось нести катанам, приученным только к управлению лошадьми и их выпасу. На всякий случай я выбрал место для ночлега поближе к лошадям, чтобы в случае ночного налета успеть смыться. На месте шасу я бы обязательно напал. Они упустили такой прекрасный шанс расправиться с врагами и сказочно разбогатеть.

Их дозоры мы увидели на следующее утро, часа через три после того, как тронулись в путь. Группы по две-три колесницы постоянно появлялись на вершинах холмов впереди нас, стояли по несколько минут и исчезали. Наверное, оценивали наши силы и скорость передвижения, чтобы понять, насколько мы опасны. У нас дальней разведки не было, только пара колесниц обгоняла общую колонну примерно на километр.

Около полудня сделали привал в широкой ложбине между холмами, перекусили и покемарили. Никто никуда не спешил. Такое впечатление, что большая компания друзей отправилась на пикник. Когда жара начала спадать, двинулись дальше. Почти все находились в состоянии полудремы, когда реальность кажется миражом, а мираж — реальностью. Колонна лениво вползала в следующую ложбину между холмами, более узкую, склоны которых поросли деревьями и колючими кустами. Я еще подумал по старой привычке, что в этом месте удобно нападать на купеческие караваны. Если со службой в египетской армии не заладится, сколочу банду и наведаюсь в эти места за добычей.

И тут я понял, что не видел ни одного вражеского дозора с тех пор, как снялись с привала. В момент начала нашего движения они были на дороге впереди нас, там, где она шла в гору, но с тех пор, как корова языком слизала. На безалаберность это не спишешь. В отличие от египтян, у шасу сейчас вопрос жизни или смерти.

Оценив обстановку и поняв, что склон впереди и слева от нас, как и положено южному, находящемуся почти весь день в тени, зарос не так густо, как северный, и по большей части кустарником, я тихо приказал Пентауру:

— Съезжай с дороги влево и останавливайся. У нас колесо слетает.

— Не слетает, все нормально! — со смесью удивления и обиды произнес катана.

В обязанности возничего входит ремонт колесницы, поддержание ее в рабочем состоянии. Если перед боем или в самом начале его вдруг отлетит колесо, это считается дезертирством со всеми вытекающими последствиями в виде укорочения на голову перед строем, чтобы другим неповадно было.

Коротким резким движением бью левым локтем Пентаура в бок и шиплю:

— Делай, что говорю!

Поломка во время перехода — дело обычное, дезертирством не считается. Мы с катаной слезаем с колесницы. Я придерживаю лошадей, а он начинает возиться у левого колеса, закрытого повозкой от проезжающих мимо.

Джет, не останавливаясь, спрашивает:

— Помощь нужна?

— Сами справимся! — бодро отвечаю я.

— Поторопитесь, чтобы не отстали. За нами могут идти враги, — предупреждает он.

— Успеем! Позади нас вон сколько еще едет! — говорю я, после чего привязываю поводья к кусту.