Народы моря (СИ)

Как и заведено у моряков всех времен и народов, большая часть тех, кто был на галерах, плавать не умели. Они собрались на носовых и кормовых частях своих тонущих судов. Точнее, деревянное судно в балласте, а груза на галерах было мало, не тонет. Оно погружается в воду настолько, насколько разрешают законы физики, и в таком состоянии дрейфует, иногда годами, пока волны не пригонят к берегу и не выбросят на него. Путешествовать вместе с ним или погибать зазря угаритцы не собирались, поэтому, не выпендриваясь, поднялись по спущенным для них штормтрапам на борт «Альбатроса», где были обысканы и препровождены в трюм. По прибытию в Тир кого-то выкупят родственники, а кто-то опять будет грести на галере, только на тирской или сидонской и в статусе раба. Вторая часть моих матросов занималась вылавливанием всплывшего барахла и сниманием парусов с мачт галер. В хозяйстве всё пригодится! Третья часть — четыре человека — занимались двумя ранеными и двумя мертвыми сослуживцами. Когда их продырявили, я не заметил. Что ж, спишем на естественный отбор. Работали все не спеша, потому что убежать от нас парусникам не удастся. «Альбатрос» при любом ветре движется раза в полтора-два быстрее, чем они.

Мы нагнали караван где-то через час. Отважная галера к тому времени переместилась в флагманы и даже оторвалась от остальных судов на пару кабельтовых. Она ведь идет на веслах, а гребут ими испуганные люди. Я выбрал самое крупное судно, следовавшее среди отстающих. Парус на нем был в желтоватую и красную горизонтальную полосу и, наверное, раза в два с половиной шире корпуса, который по миделю был метров семь. Разваленные борта с низкими фальшбортами служили слабым укрытием для членов экипажа. Увидев, что пленных мы не убиваем, а загоняем в трюм, многие передумали славно умирать ради спасения чужого имущества. Капитан и, наверное, судовладелец — верзила в тунике пурпурного цвета — орал на них, призывая отразить наше нападение, пока не получил от меня стрелу в спину. Капитан продолжать стоять, а на пурпурном фоне кровь была не видна, и можно было бы подумать, что я промазал, если бы из спины не торчала задняя часть стрелы с серым гусиным оперением. Видимо, в горячке, раненый попробовал вытащить стрелу, потянув за ту часть, что вылезла спереди. Оперение медленно вошло в тело почти полностью — и тут капитан рухнул ниц. Члены экипажа сразу попрятались, не собираясь умирать так же быстро и глупо.

Никто нам не мешал, когда подошли к борту приза и перекинули на него переднюю часть «ворона». Я перешел, спрыгнул на палубу, из-за чего в пустом трюме загудело, и остановился справа от «ворона», чтобы прикрывать остальных членов абордажной группы. Следовавший за мной Эйрас занял позицию слева. Следующие два прошли вперед на пару шагов и стали спина к спине. Затем пошли остальные: один направо к корме, второй налево к баку… В общем, все действовали, как я учил. Только я предполагал, что будет активная защита, а на этом судне нам повезло. Захваченных в плен матросов обыскивали, забирая все ценное, после чего отправляли в трюм «Альбатроса».

Я прошел к корме, к лазу в помещение в полуюте. Назвать его каютой у меня язык не поворачивался. Высотой метра полтора, мне приходилось перемещаться там, согнувшись. Не каюта, а чулан с тяжелым запахом тухлой воды. В узкой части у ахтерштевня стояла статую из черного дерева. Из-за сильно выпирающего живота я подумал, что это баба, но потом заметил, что сисек нет совсем, даже соски не отмечены. У египтян и финикийцев принято выделять эту женскую особенность, как и лобок и срамные губы, чтобы сразу было видно, что это всего лишь баба. Так думаю, это какой-то бог. У финикийцев такого животастого не видел, иначе бы запомнил. Наверное, изготовлен на заказ для жителей Саламиса, которые имеют своих богов, не похожих ни на финикийских, ни на ахейских, ни на египетских, хотя последние прямо таки обожают коллекционировать чужих. Остальное пространство в каюте было завалено рулонами тончайшей и дорогущей льняной ткани, скорее всего, изготовленной в Та-Кемете и выкрашенной угаритцами в разные яркие цвета, включая пурпурный и синий. Ни сундука или вазы с казной, ни кожаного мешка с вещами капитана я так и не нашел. Может, их и не было, а может, кто-то из команды ныкнул так, что мы не смогли найти, или сам капитан выбросил за борт до того, как стал тяжелее на одну стрелу.

Глава 34