Нарративная практика. Продолжаем разговор

Сьюзан Берроуз Монро стала другом, доверенным лицом, редактором, пока ее не сменила Дебора Малмуд; она руководила выпуском «Укуси руку, которая морит тебя голодом» в 2004 г. и твоих «Карт нарративной практики» в 2007 г. Она сопровождала работу над этими книгами до самого момента публикации. Мы очень гордимся, что наши книги выпущены издательством W.W. Norton.

В своей работе и в текстах ты пытался освоить обширную территорию социальных, политических и этических проблем. Когда люди, прежде не знакомые с этими проблемами, начнут читать эти статьи, они почувствуют твою эрудицию, элегантность твоего мышления, щедрость духа и, что особенно очевидно, дерзость и мужество убеждений. Ты никогда не был в этих убеждениях одинок, тебя всегда поддерживала Шерил. Семейный центр в Новой Зеландии – Варихи Кэпмбелл, Таймалиеуту Киви Тамазизи, Флора Тухака и Чарльз Уолдегрейв и их команда «Справедливая терапия» – были твоими менторами и советниками, когда ты стал работать с представителями иных культур (Waldegrave, 2005, 2009; Waldegrave, Tamasese, Tuhaka & Campbell, 2003). Были и многие другие. Когда читатель, прежде знакомый только с «Картами нарративной практики», возьмется за эту книгу, он сможет извлечь из этих материалов нечто, что можно назвать перевоображением «социального воображаемого» (Тэйлор, 2019. С. 221)[11]. Почему я предлагаю такие грандиозные термины? Я делаю это даже более сдержанно, чем надо было бы, чтобы показать горизонты твоего видения жизни, хотя сам ты концентрировался на локальном, частном.

Поэтика бок о бок с этикой

Материалы, опубликованные в книге, касаются твоих представлений об этической стороне психотерапии. Однако есть в них еще кое-что, что я называю «поэтикой» – поэтикой, присущей твоей практике и твоему мышлению в целом. Ты редко обращал на это внимание, наверное, воспринимая это как нечто само собой разумеющееся, о чем не имеет смысла говорить. Однако те, кто смотрел видеозаписи твоей работы, читал твои тексты или слушал твои выступления, не могли не восхищаться выразительностью твоих мыслей, твоим красноречием. Недавно Стивен Мэдигэн сказал мне, что при чтении твоих работ у него часто наворачивались слезы на глаза. Это были слезы «благоговения и радости, как при чтении хороших стихов, когда человек оказывается сражен затапливающей его красотой» (С. Мэдигэн в личном общении, 19 апреля 2010 г.).

Никто не мог выдать твои тексты за свои собственные, Майкл, потому что на них – на всем, что ты говорил или писал, оставались отпечатки твоей личности. Ты наверняка добавил во всемирную копилку терапевтических вопросов несколько сотен новых вариантов. А сколько твоих неологизмов рано или поздно внесут в «Оксфордский словарь английского языка»! В период между 1981-м и 1986 г. ты превращал грандиозные теории Бейтсона в терапевтическую практику, которая была абсолютно уникальной. Но самым восхитительным было то, как ты перерабатывал сам язык, чтобы обойти те или иные сложности во взаимоотношениях, ограничить их влияние. Это очень трудно сделать на английском языке. Мое восхищение тем, как ты гениально обходишься с лексикой и синтаксисом, началось с наблюдения за твоими экстернализующими беседами, которые ты проводил с детьми и подростками[12]. Сначала ты всегда проверял на практике то, что изобрел, и только после этого озвучивал свои находки.

Майкл, тебе не кажется, что для описания твоей практики мы должны обратиться к поэтике? В конце концов, надо признать, что твои слова иногда просто завораживали. Поэтому неудивительно, по крайней мере для меня, что в своей практике ты опирался на Башляра (Башляр, 2014) и эстетическую метафору «перемещения».

Если мы собираемся погрузиться в значимость поэтики в нарративной практике, то подозреваю, что нужно будет читать гораздо больше, погрузиться в труды авторов за пределами собственно психотерапии. И речь идет не о профессиональной литературе. Почему мне кажется, что это могло бы быть полезно? Потому что, Майкл, я считаю, что это нас всех касается и, конечно, всех нас порадует – нам пора начать изучать тот язык, который ты использовал, чтобы показать нам мир своего «перевоображенного социального воображаемого». Возможно, тогда мы сможем посмотреть на экстернализующие беседы другим взглядом и, может быть, сделаем из них нечто большее, чем нам удавалось до сих пор.