Нарцисс в цепях

Парковку мне удалось найти только за два квартала до клуба. То есть к заведению надо было идти по району, где женщины в одиночку после темноты предпочитают не появляться. Конечно, у этих женщин нет оружия. Пистолет — не панацея, но от многого помогает. Еще у меня были ножи на икрах, очень высоко, так что рукоятки оказывались рядом с коленями. Так, конечно, не очень удобно, но я не могла придумать, куда их еще спрятать, чтобы легко выхватывались. А так, скорее всего, на коленках синяки останутся. Ну и ладно. Еще у меня есть черный пояс по дзюдо, и я осваиваю кемпо — это такая разновидность карате, где меньше силовых движений и больше с использованием равновесия. В общем, я была максимально готова войти в джунгли большого города.

Конечно, обычно я в таком виде не расхаживаю. Юбка была такой короткой, что, хотя сапоги доходили до середины бедер, между ними и подолом еще оставался добрый дюйм. В дорогу я надела жакет, но оставила его в машине, чтобы не таскаться с ним всю ночь. Мне приходилось бывать в разных клубах, и я знаю, что там всегда жара. Так что сейчас у меня руки покрылись гусиной кожей не от страха, а от сырого, холодного воздуха. Я заставила себя их не потирать и сделать вид, что не испытываю ни холода, ни неудобства. У сапог были каблуки всего два дюйма, и в них достаточно удобно ходить. Не кроссовки мои любимые, конечно, но уж тут ничего не поделаешь. Для обуви от костюма вполне прилично. А если бы я ножи оставила дома, то еще и шикарно.

И еще одну штуку я добавила для защиты. Метафизические щиты бывают разные. Защититься можно почти чем угодно: металлом, камнем, травой, огнем, водой, ветром, землей и так далее... У всех щиты разные, потому что дело это очень индивидуальное — должно соответствовать вашему умонастроению. Если два экстрасенса воспользуются одним и тем же камнем, щиты все равно не будут одинаковые. Некоторые просто визуализуют камень, мысль о нем, ощущение и суть его, и этого им достаточно. При нападении они могут прикрыться мыслью о камне. Другой может представить себе каменную стену, вроде высокого забора вокруг старого дома, и результат будет тот же. Для меня щит должен быть башней. Любой щит — он как пузырь, обволакивающий со всех сторон — точно как круги силы. Я это всегда понимала, когда поднимала мертвых, но для установки щита я его должна видеть у себя в мозгу. Поэтому я воображала каменную стену, сплошную, без окон и щелей, гладкую и темную изнутри, куда только я могу впускать или выпускать. Ставить щит — это для меня всегда будто психотический срыв, когда я излагаю собственный бред. Но это помогает, а когда я этого не делала, всякие твари пытались мне повредить. Только две недели назад Марианна обнаружила, что я на самом деле не понимаю вообще, что такое щит. Я думала, что это просто вопрос силы ауры и насколько ее еще можно укрепить. Она мне объяснила, что я еще жива только потому, что просто сильна невероятно. Но щиты — это нечто вне ауры, как стена вокруг замка, дополнительная защита. А внутренняя защита — это здоровая аура. Надеюсь, к исходу ночи я что-то из этого обрету.

Я завернула за угол и увидела очередь, растянувшуюся до конца квартала. Вот именно этого мне и не хватало. Останавливаться у конца очереди я не стала — пошла дальше, надеясь, что чего-нибудь придумаю для швейцара, когда дойду до дверей. Ждать у меня времени нет.

Но я прошла только полпути, как из очереди вылез кто-то и окликнул меня по имени.

Я не сразу узнала Джейсона. Во-первых, его по-детски мягкие светлые волосы были острижены коротко, как у молодого бизнесмена. Во-вторых, одет он был в серебряную сеточку-рубашку и штаны, вроде бы тоже из серебряной сеточки. Только пах прикрывала тонкая полоска сплошной серебристой ткани. Наряд настолько привлекал внимание, что я даже не сразу сообразила, насколько материя прозрачна. То, что я видела, это было не серебро, а кожа Джейсона сквозь блестящую вуаль. Наряд, не оставлявший никакого простора воображению, завершался серыми сапогами до половины икры.

Мне пришлось заставить себя взглянуть ему в лицо, потому что я все еще трясла головой, ошеломленная его одеждой. Она не казалась удобной, но Джейсон редко жаловался на свой наряд. Он был дрессированным волчонком у Жан-Клода, а иногда и утренним завтраком. Иногда охранником, иногда мальчиком на побегушках. А кого еще Жан-Клод мог поставить ждать на холоде почти голым?

Глаза Джейсона без отвлекающих внимание волос казались больше и как-то синее. Лицо выглядело старше, кости прорисовывались четче, и я подумала, что Джейсон как раз на грани между смазливым и красивым. Когда мы познакомились, ему было девятнадцать. Двадцать два ему больше шли. Но этот наряд — на него можно было только усмехнуться.

Он тоже мне ухмылялся. Кажется, мы оба были рады друг друга видеть. Я ведь, расставшись с Ричардом и Жан-Клодом, рассталась и с их окружением. А Джейсон был членом стаи Ричарда и ручным волком Жан-Клода.

— У тебя вид, как у космонавта из порнофильма. К тебе тут обниматься не лезли?

Он одарил еще более широкой улыбкой: