Нарцисс в цепях

На ум пришло только одно имя. Только он мог знать, где находится клуб и какие гадости меня там, предположительно, ожидают. Жан-Клод. Поскольку тут была замешана оборотневая политика, напрашивался звонок Ричарду, который вообще вервольф. Но оборотни — народ весьма клановый. Животные одного вида редко переходят границы, чтобы помочь другим. Горько, но правда. Исключением является соглашение между вервольфами и крысолюдами, но остальные ругаются, дерутся и пускают кровь исключительно в своем кругу. Ну, если какая-то группка сорвется с резьбы и начнет привлекать излишнее внимание полиции, вервольфы и крысолюды приведут ее в чувство, но помимо этого — никаких вмешательств. Одна из причин, по которым мне приходится нянчиться с леопардами.

К тому же Ричард насчет субкультуры «Д и П» знает не больше моего, если не меньше. Нет, если вас интересуют какие-то сексуальные штучки на грани извращения (или за гранью), спросите Жан-Клода. Он сам не участвует, но знает, кто, что и где. По крайней мере я на это надеялась. Если бы на кону стояла только моя жизнь, я, может, никому из мальчиков звонить бы не стала, но если меня в этой авантюре убьют, то некому будет спасать Натэниела и его компанию. Не годится.

Ронни сбросила туфли на каблуках.

— Пистолета я не захватила, но у тебя наверняка есть запасной.

Я покачала головой:

— Ты не едешь.

От гнева ее серые глаза обрели цвет грозовых туч.

— Черта с два.

— Ронни, это оборотни, а ты человек.

— И ты тоже.

— Я чуть больше, благодаря вампирским меткам Жан-Клода. Я могу пережить раны, от которых ты умрешь.

— Одна ты не поедешь. — Она скрестила руки на груди, лицо ее выражало непреклонную решимость.

— Я не собираюсь ехать одна.

— Это потому, что я не люблю стрелять?

— Ты не умеешь убивать не думая, Ронни. В этом ничего стыдного нет, но я не могу взять тебя к оборотням, если не буду уверена, что ты в случае чего стреляешь на поражение. — Я положила руки ей на плечи. Она вся напряглась и была явно сердита. — А потерять тебя, Ронни, — для меня это... потерять часть своей души. И еще... часть эта будет еще больше, если ты погибнешь, расхлебывая кашу, которая варится вокруг меня. С этим народом надо действовать не раздумывая, Ронни. С ними нельзя как с людьми — иначе тебе крышка.

Она замотала головой:

— Позвони в полицию.

— Нет.

— Черт бы тебя побрал, Анита, не будь дурой!

— Ронни, есть правила. И одно из них то, что в дела стаи или парда полицию не вмешивают.

Главной причиной было то, что полиция косо смотрит на схватки за лидерство, которые кончаются трупами, но Ронни сейчас об этом знать не обязательно.

— Глупое правило.

— Может быть, но так принято у оборотней, какого бы вида они ни были.

Она села у столика для завтрака.

— Так кто же тебе поможет? Ричард убивает не легче, чем я.

Почти правда, но я не стала спорить.

— Нет. Сегодня мне нужен рядом тот, кто делает то, что нужно, не моргнув глазом.

Ее глаза потемнели — от злости.

— Жан-Клод!

Это прозвучало словно ругательство.

Я кивнула.

— А ты уверена, что не он все это спланировал, чтобы вернуть тебя в свою жизнь... то есть, пардон, в смерть?

— Он слишком хорошо меня знает, чтобы так играть с моими подопечными. Знает, что я с ним сделаю, если им будет плохо.

Ронни смягчилась, постаравшись скрыть недоумение.

— Я его терпеть не могу, но я знаю, что ты его любишь. И ты действительно могла бы его убить? Спустить курок, глядя на него через прорезь прицела?

Я просто смотрела на нее и знала без зеркала, что глаза у меня стали далекими и холодными. Карие глаза трудно сделать холодными, но мне как-то удается — в последнее время.

Что-то у нее мелькнуло в глазах, очень похожее на испуг. Не знаю, меня она испугалась или за меня.

— Господи, и ведь действительно могла бы! Анита, ты знаешь Жан-Клода дольше, чем я знаю Луи. Я бы никогда не смогла ему ничего сделать плохого, что бы ни сделал он.

Я пожала плечами:

— Думаю, это бы меня сломало. Я не могла бы жить счастливо, если бы вообще могла. Очень вероятно, что вампирские метки потянули бы меня в могилу вслед за ним.

— Еще одна причина его не убивать.

— Если это из-за него Грегори так кричал в телефон, то для жизни Жан-Клоду понадобится более серьезная причина, чем любовь, или похоть, или моя возможная смерть.

— Не понимаю я этого, Анита. Просто не могу понять.

— Знаю.

Мне подумалось, не по этой ли причине мы с Ронни стали видеться реже, чем раньше. Устала я объяснять ей себя. Нет, не объяснять — оправдывать.

Ты моя подруга, подумала я, лучшая подруга. Но я перестала тебя понимать.

— Ронни, играть с оборотнями и вампирами в армрестлинг я не могу. Честную битву я проиграю. Единственный способ выжить и спасти моих леопардов — это чтобы другие оборотни меня боялись. Боялись моей угрозы. Я стою ровно столько, сколько моя угроза, Ронни.

— Так что ты туда поедешь и их убьешь.

— Я этого не говорила.

— Но сделаешь.

— Я постараюсь этого избежать, — пообещала я.