Нарты. Эпос осетинского народа

Из приведенных фактов, которые можно было бы умножить, видно, насколько глубоки корни нартовского эпоса в народе.

Говоря о художественных достоинствах нартовского эпоса, нельзя не отметить его большого сюжетного богатства. Общее количество самостоятельных сюжетов превышает сотню, и мы не видим, чтобы они в какой-то мере повторяли друг друга. Напротив, не только каждый цикл имеет свой отпечаток, но и внутри цикла сюжеты разнородны. При всем трагизме основных конфликтов в эпосе нет однообразной сумрачности скандинавской Эдды или ирландских саг. Эпизоды, насыщенные драматизмом — как смерть Ахсара и Ахсартага, гибель Созырко и Батрадза, бой Созырко с Тотрадзом, гибель детей Сырдона и другие,— перемежаются с эпизодами, где имеются элементы комизма; таковы сказания, связанные с именем Сырдона, а также эпизоды из других циклов (развод Урызмага с Сатаной, Урызмаг и циклоп, Батрадз и сын кривого великана и др.). При этом драматическое сочетается с комическим и анекдотическим весьма искусно, органически. Вообще юмор является существенным элементом нартовских сказаний, он свойствен народу, создавшему этот эпос.

При большом сюжетном богатстве нартовский эпос характеризуется относительной бедностью художественной формы. Эта бедность — явление не случайное. Она порождена примитивностью той общественной формации, в период которой создавался эпос. Древние охотники и воители были не требовательны к духовной пище, они привыкли к здоровой простоте и невзыскательности. Однако эта бедность формы не снижает художественную ценность эпоса. Богатство может быть уродливым и безвкусным, а бедность — красивой. Взгляните на горские боевые башни. Сложенные из неотесанных глыб, без цемента, они не могут быть названы богатыми в архитектурном отношении сооружениями, но это не лишает их своеобразной прелести и очарования. Больше того, именно этой своей простотой, гармонирующей с ансамблем аулов и с суровой окружающей природой, они и производят незабываемое впечатление. Таковы же осетинские нартовские сказания. Они, как мегалитические постройки: никакого орнамента, никаких украшений, но дыхание глубокой древности, сила и мощь чувствуются в них и пленяют человека.

Когда выше мы относили создание нартовского эпоса к родовому строю, то основывались преимущественно на содержании сказаний. Но даже только одно изучение художественной формы сказаний могло бы нас утвердить в мнении, что нартовский эпос — продукт доклассового общества. Достаточно прочитать несколько сказаний, чтобы стало очевидным: нет, это не феодальный эпос, феодализму присущ другой стиль. Обстановка феодального двора, где профессиональные певцы состязались между собой перед высокопоставленным покровителем, порождала ту изысканность стиля, ту перегрузку художественных средств, нередко в ущерб сюжетной динамичности и содержательности, которые немыслимы в условиях родового строя, где певец, он же воин, он же старший в семье или в роде, пел не для феодала, а для всех членов рода.

Жизнь, наполненная борьбой, опасностями и лишениями, породила тот героический дух в народе, который на протяжении столетий питал его эпическое творчество. Эти суровые условия наложили свой отпечаток и на нартовский эпос, сдержанный и строгий в выразительных средствах, но полный внутренней силы и динамичности.

Народная поэзия осетин бедна лирическими элементами. Это характерно и для нартовских сказаний.

Каковы художественные особенности нартовского эпоса? Композиция сказаний проста, в них нет отступлений. Синтаксис также не сложен: преобладают простые предложения, сложноподчиненные конструкции почти отсутствуют. Описания скупы до сухости. Действие превалирует над описанием и риторикой. Характеры героев раскрываются именно в действии, в поступках, а не в оценках и характеристиках. Художественные образы — реальны. Язык лаконичный, но в то же время богатый и меткий.

Отметим некоторые образы и выражения из художественного арсенала нартовских сказаний[15].

О женской красоте: «От нее изливался свет солнца и месяца», «Ее золотые косы до щиколоток», «Ее слезы, как обильный жемчуг».

О глазах героя: «Его глаза величиной с сито».

О жилище донбетров: «Пол — синее стекло, стены — перламутр, потолок — утренняя звезда».

О всаднике-великане: «Конь — величиной с гору, сам — величиной со стог сена».

О витязе: «Приближается чудный всадник, от него исходит сияние солнца и луны, перед ним клубится туман, над ним кружатся вороны, за ним тянется глубокая борозда. Сияние солнца — это блеск его шлема, сияние луны — блеск рукоятки меча, туман перед ним — это пар из ноздрей коня, вороны, которые над ним кружатся,— это комья земли, вылетающие из-под копыт, глубокая борозда — это царапина от кончика меча».

Излюбленными и весьма характерными для нартовских сказаний являются парные сочетания: парные образы, парные эпитеты и сравнения, парные имена.

О снегопаде говорится: «Заловский снег и вечный глетчер»[16].

О вьюге: «Крутящийся ветер и кутающая вьюга».

Об отчаянном крике: «Крик орла и вопль сокола».