Нарушенная клятва

Брук нахмурила брови.

– Не могу поверить, что кто-то… у нас здесь раньше никогда такого не наблюдалось. Я могу помочь довести ее до кампуса. Это все было моей идеей.

– Все в порядке, – произнес Джейкоб холодным, спокойным тоном. – Мы пришли все вместе. Так что отдыхай.

– Я хочу хоть как-то помочь.

– Ты могла бы найти ее толстовку, – предложил Андреас. – Мы до сих пор не знаем, где она.

Казалось, Брук это не убедило, но у меня слишком сильно кружилась голова и путались мысли, чтобы придумать аргумент в свою пользу.

Зиан подошел к Джейкобу – его заискивающая свита наконец-то убралась куда подальше – и, скрестив руки, устремил на меня испытующий взгляд.

– Что такое?

– Она не в себе, – пояснил Джейкоб. – Нам нужно отвезти ее домой, чтобы она могла отоспаться.

– Не хочу спать, – пробормотала я в безуспешном протесте.

И все же Брук отступила.

– Ладно. Если я найду ее толстовку, то положу в ваш почтовый ящик.

– Спасибо, – сказал Андреас, сверкнув зубами. А затем меня вывели из клуба.

Когда меня снова усадили на заднее сиденье, я недовольно заворчала, но затем, расслабившись на мягкой коже, вдруг почувствовала облегчение. Когда машина повернула за угол, моя голова склонилась набок и желудок сжался.

Я подняла руки, чтобы закрыть лицо.

– Я хочу лечь спать, – сказала я. Мой голос был приглушен ладонями.

– Мы над этим работаем, – сказал Андреас. Он остался сидеть сзади, со мной, и теперь ободряюще поглаживал мое плечо.

В коттедже я, шатаясь, с помощью Джейкоба и Андреаса добралась до своей спальни и сразу упала на кровать.

Доминик, все еще закутанный в плащ, тоже был с нами. Его лицо казалось напряженным.

Он сердился на меня? Я не знала, что сделала не так. Я столько всего не понимала.

Из меня вырвался тихий стон, и он осторожно положил руку мне на живот.

– Скоро тебе станет лучше, Рива.

Все остальные ушли. В комнате было темно. Покалывающая энергия потекла из его руки, рассеивая мою тошноту и дрожь в конечностях, но мой разум, казалось, все еще парил где-то далеко.

Он злился на меня, но все равно находился здесь, помогал мне. Такой уж он.

Я хотела, чтобы он был еще ближе. Я хотела его…

Он встал, и я вдруг поняла, что не могу вынести его ухода. Слова вырвались сами собой:

– Знаешь, я скучала по тебе. По всем вам. Но особенно…

Доминик остановился возле двери и посмотрел на меня. Темная фигура в тени.

– Особенно что? – спросил он тихим голосом.

Я старалась подобрать слова, чтобы описать проносящиеся в моей голове воспоминания.

– Когда я осталась одна, то все равно представляла вас четверых. А ты… у тебя всегда находились правильные слова, будто ты обдумал все варианты и нашел лучший ответ. Как ты всегда и делал.

Я сделала паузу, и на меня накатила еще одна волна горя.

– Хотела бы я знать, какие слова подобрать, чтобы починить все, что я сломала.

Доминик молчал так долго, что я почти забыла о его присутствии в комнате. От усталости веки сами собой опустились.

Но тут моих ушей достиг его голос – ровный, но немного грубоватый:

– Не беспокойся об этом. Все было сломано задолго до того, как ты что-то сделала.

Его слова заставили меня нахмуриться. Дверь со щелчком закрылась, и я погрузилась в зыбкий сон.

Глава 14. Доминик

Бархатцы источали острый аромат – такой же яркий и дерзкий, как цвет их оранжевых лепестков. Я вылил остатки воды из маленькой лейки на грядку, а затем сел на ступеньку рядом.

Когда я вдохнул их яркие краски и жизнь, тугой узел в моей груди немного расслабился. Я не знал, посадили ли их студенты, которые тут жили прежде, или за садом обычно ухаживают сотрудники кампуса, но я хотел воспользоваться тем небольшим спокойствием, которое находил в уходе за ними.

Единственными растениями, с которыми мне приходилось иметь дело на объекте, являлись те, которые, по мнению хранителей, я должен был уничтожить. А потом, когда этого оказалось недостаточно…

Я выбросил эти воспоминания из головы и прислонился к ступенькам так плотно, как только мог, не вызывая неприятных ощущений в спине.

В доме за моей спиной происходило много вещей, с которыми я не мог ничего сделать, но, с другой стороны, уже давно стало ясно, что мои таланты гораздо более поверхностны, чем кому-либо из нас хотелось бы думать. Разрушение, с которым мы столкнулись, имело корни, уходящие гораздо глубже, чем наши физические тела.

И Рива…

Прежде чем мои мысли успели сильно углубиться в этом направлении, звук прерывистого дыхания заставил меня поднять голову. Когда я встал на ноги, то увидел, что по расположенной за коттеджами аллее бежит Джейкоб.

Кажется, пробежка вышла так себе. Он сильно хромал, и его лицо приобрело восково-желтый оттенок.

Я сдержался, чтобы не скорчить гримасу. Как бы глубоко ни таились самые серьезные травмы, Джейку нравилось поднимать их как можно ближе к поверхности.

– Все нормально, нормально, – хрипло пробормотал он, поднимаясь по ступенькам черного хода. Странно слышать это от человека, который выглядел так, словно только что восстал из могилы. Пошатываясь, он стал подниматься по лестнице, и я схватил его за руку.