Нарушенная клятва

— Почему бы и нет? — рычу я. — Она разрушила твою жизнь, так?

— Даже если бы я захотел, у меня нет ни хрена денег! — Баркер поперхнулся, его лицо побагровело. — Плюс Гриффины…

Его голос прерывается, потому что ему не хватает воздуха. Мне приходится снова ослабить хватку, чтобы он мог говорить.

— Что? — говорю я. — Что насчет Гриффинов?

— Они чертовы… мафиози, — говорит он хрипло. — Я был в бешенстве. Но я не самоубийца.

Я отпускаю Баркера. Он резко потирает горло, кашляет и хрипит. Я вижу отпечатки моих пальцев на его шее. Я не чувствую себя плохо из-за этого. Я бы хотел сделать с ним гораздо хуже.

Данте смотрит на Баркера, драматически задыхающегося на полу. Парень выглядит чертовски жалким. Совершенно ясно, что он не может даже убрать свои коробки с пиццей, не говоря уже о том, чтобы замышлять месть против Рионы.

— Пойдем, — говорит мне Данте.

— Да, убирайтесь на хрен, — раздраженно говорит Баркер. — Вы гребаные психопаты. Пьете мое пиво, а потом пытаетесь меня убить.

Я разворачиваюсь, готовый покинуть затхлый дом Баркера.

Когда я делаю три шага от него, я слышу, как Баркер бормочет:

— Надеюсь, кто-нибудь прикончит эту сучку.

Я разворачиваюсь и бью его, правым хуком прямо в челюсть. Он врезается в холодильник, и тот падает на плитку, выбитый из колеи.

Когда я снова встречаюсь взглядом с Данте, он смотрит на меня, подняв брови.

— Ты в порядке? — спрашивает он.

— Конечно, — я пожимаю правую руку. — Почему бы мне не быть в порядке?

— Я не думаю, что он имеет какое-то отношение к найму Джинна.

— Я тоже. Но он все равно мудак.

Йорк снова бегает вокруг наших ног, лает, но не на нас, просто тявкает в целом. Кажется, его не слишком беспокоит хозяин, развалившийся на полу у холодильника. На самом деле, он бежит в гостиную и мочится на ножку журнального столика, ни о чем не заботясь.

Как только мы снова оказываемся на улице, Данте делает глубокий вдох.

— Так-то лучше.

— Он не в себе, — ворчу я. — Сомневаюсь, что у такого дерьма, как Баркер, хватит смелости нанять Джинна. Или денег, чтобы заплатить ему, если то, что он сказал о том, что его жена обчистила банковские счета, правда. Если это был не Баркер, и не русские, то остается только семья Хартфорд.

— Да, — Данте медленно кивает. — Проблема только в том, что я не хочу угрожать им. Они и так уже достаточно натерпелись.

— Мы не должны входить с оружием в руках, — говорю я.

— Да? — Данте поднимает на меня бровь. — Ты собираешься быть спокойным на этот раз?

— Конечно, — говорю я, не обращая внимания на его взгляд. — Я в порядке.

Но я не в порядке. Я не знаю, что за хрень там была, я полностью потерял самообладание. Это уже дважды за два дня.

Может, я не создан для этой жизни телохранителя. Я слишком увлекся. Я втянулся в это дело с несвойственным мне уровнем эмоций.

Когда мы возвращаемся в машину, на мой телефон приходит сообщение от брата: Ты пропустил мамин день рождения. И годовщину.

Он имеет в виду годовщину смерти нашего отца. Это случилось всего через два дня после маминого дня рождения, поэтому для нее это всегда тяжелое время года.

Я написал ему ответ: Я ей звонил.

Пауза, потом он отвечает: Позвонить — это не то же самое, что навестить.

Я давно не был дома. Почти три года. Но кто считает.

Я могу представить ранчо так же ясно, как оживленные улицы Чикаго прямо передо мной. Я вижу березовые рощи и почти чувствую аромат сена и теплой лошадиной плоти.

Меня тянет оказаться в более теплом и зеленом месте, чем здесь.

Но я также чувствую глубокую печаль и стыд при мысли о посещении дома.

Поэтому я пишу ответ: Я сейчас на работе.

Грейди отвечает: Ты всегда на работе.

Наступает пауза, когда он ждет, что я отвечу. Когда я не отвечаю, он пишет снова: Мама повредила ногу. Она уже слишком стара, чтобы заниматься этим полный рабочий день. Нам нужно поговорить о том, что мы будем делать с ранчо…

Я выключаю телефон и засовываю его в карман, раздраженный.

— Проблемы? — говорит Данте.

— Нет, — я качаю головой. — Никаких проблем.

11. Риона

Пока я работаю, Неро возится со своим ножом.

Раньше я думала, что он играет с ним, чтобы выглядеть крутым, но сейчас, наблюдая за ним, я понимаю, что для него это почти как медитация. Лезвие движется сквозь его пальцы с невероятной скоростью и плавностью. Он отключается, его глаза становятся спокойными и сосредоточенными, а дыхание замедляется до того, что грудь едва поднимается и опускается.

Смешно думать, что они с Данте братья, когда Данте такой грубый и брутальный, а Неро, за неимением лучшего слова, просто прекрасен. По темпераменту они тоже противоположны — Данте целенаправленный и дисциплинированный, а Неро импульсивный и свирепый.

По крайней мере, таким он был раньше. Сегодня он выглядит более расслабленным и в лучшем настроении, чем я видела раньше.