Нарушенная заповедь

– Мы все когда-нибудь умрем. У них был особняк в центре города, а сюда приезжали те, кто хотел уединения и покоя. Чаще всего люди в возрасте. У некоторых народов есть такой обычай: чувствуя приближение смерти, они прощаются с родными и уходят. Так и хозяева этого дома. Ну а геопатогенная зона, в которой он расположен, сокращала путь к последней черте.

– Геопатогенная зона?

– Ну да, я Михаилу Петровичу говорила, еще до того, как он собрался строиться.

– Никогда не думал, что вы настолько суеверны, – Тимур усмехнулся и плеснул в стакан водки.

– При чем тут суеверие? В ряде случаев расположение геопатогенных зон совпадает с зонами тектонических разломов, которые отлично определяются с помощью космической съемки.

Тимур одним большим глотком выпил водку, откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди:

– И что?

Мария пожала плечами.

– Думаю, вы слышали о Бермудском треугольнике.

Тимур неопределенно повел плечами – вступать в дискуссию с сельской учительницей не хотелось. Как известно, из двух спорящих один дурак, а другой подлец. Невелика радость быть подлецом, пользующимся более высоким уровнем образования и эрудированности.

– Как показали исследования, – продолжала Мария, не обращая внимание на реакцию собеседника, он находится на стыке нескольких таких разломов. А Чернобыльская АЭС?

– Тоже на разломе? – поднял брови Тимур.

– На стыке трех разломов. И специалисты биолокации регистрируют это место как сильную геопатогенную зону.

– Не верю, – отрезал Тимур. – Ладно Бермудский треугольник, там можно все что угодно рассказывать. А Чернобыль? Где были все эти ваши специалисты до начала строительства станции? Молчали в тряпочку?

– Может, и не молчали, – спокойно ответила Мария. – Кто теперь скажет правду? А места эти издавна пользовались дурной славой.

– Вот как? – скептически произнес Тимур.

– Это общеизвестный факт, – не отказала себе в удовольствии поддеть собеседника Мария. – У хана Батыя была личная ворожея и гадалка по прозвищу Черная Ворона. Она заклинала Батыя не приближаться к этому месту, предрекая гибель его войска. Хан, привыкший все брать под сомнение, выслал разведку, чтобы уточнить, имеют ли слова ворожеи под собой почву. Вернувшись, разведчики доложили, что реальной опасности нет. Впереди – абсолютно пустая, заболоченная степь, где неприятелю и спрятаться-то негде. И Батый не послушался Черной Вороны. Дальнейшие события показали, что напрасно: войско завязло в болоте. Несколько дней и ночей слышались крики людей и ржание лошадей, гибнущих в трясине. Большая часть войска погибла, и Батый был вынужден повернуть назад.

Словно в подтверждение слов Марии, на ступени перед летней кухней прилетела ворона. Не черная, обыкновенная. Склонила голову и посмотрела на Тимура. Внимательно. А потом сказала громко и отрывисто:

– Кар-р-р!

И еще раз:

– Кар-р-р!

– Пошла вон! – Тимур замахнулся на птицу бутылкой.

Ворона вспорхнула на дерево, внимательно посмотрела на обидчика, еще раз каркнула и медленно, словно нехотя, полетела в сторону поселка.

Тимур плеснул водки в стакан и поставил бутылку обратно.

– Тектонические разломы, – не реагируя на его поведение, продолжала Мария, будто вела урок в школе, – отрицательно влияют на растения, вызывая у них угнетение роста. Животные предпочитают в таких местах не жить. Зайцы, ежи, белки… Вы когда-нибудь видели здесь белку?

– Белку? – Тимур задумался, но Мария, похоже, не ожидала от него ответа.

– Да и люди… – она замолчала, будто подыскивая слова. – Изменение поведенческих реакций, нервно-психические расстройства…

– Вы меня имеете в виду? – спросил Тимур и нарочито громко опустошил стакан.

– Помилуй бог! С чего вы взяли! – торопливо сдала назад она, но Тимуру разговор надоел.

И не только разговор. Ему надоело все. Хотелось покоя. Спать. Вот только заставить себя подняться по лестнице, убившей Карину и Алису, он не мог.

– Все продам к черту, – сказал он, вставая, подхватил бутылку за горлышко и направился в цех, где возле уже успевшего подернуться пылью тестомеса примостилась небольшая кушетка.

Когда минуло сорок дней, Тимур нанял бригаду строителей, соорудившую по фасаду дома застекленную лестницу на второй этаж. Современная металлопластиковая конструкция изуродовала здание, но ему это было абсолютно безразлично. Он не собирался жить в этом доме. Однако продолжал по инерции это делать.

Именно по инерции. По инерции вставал, приводил себя в порядок, ехал на работу, возвращался, что-то ел, ложился спать. И так по кругу, день за днем, месяц за месяцем… По большому счету, Тимур мог и не работать – после смерти отца он унаследовал пакет акций «Аверс-банка» и ежегодно получал солидные дивиденды. Но работа была тем спасательным кругом, благодаря которому он хоть как-то продолжал держаться на плаву, сопротивляться затягивающей в свои сети безысходности.

Глава 16