Нарушитель

– Как два? Ни в коем случае не могло быть два… Сейчас же разыщу Надежду Васильевну. Если это неправда, то будете ко мне ходить по три раза защищать, каждая. Если вы правы, то тысячу извинений, и все лабы зачту без защиты, ― Доскин истерично выбежал в поисках лаборантши, разыскивал он её по маленькой кафедре минут двадцать. В это время, девчонки совещались, а действительно ли образцов было два ― сошлись на мнении, что да. Зашёл Доскин с лаборантшей.

– Нет, девочки, один образец даётся для сравнения и нужно выводить среднее. Два, никак быть не могло, ― сказала Надежда Васильевна.

– Но их было два! Может мы что-то недопоняли, взяли не то? А вы на нас говорите так, будто в чём-то нас обвиняете, ― обиженно заявила Ира.

– Я? ― недоумённо заявил препод, ― Я вас спросил, почему два. В чём я вас пытаюсь обвинять?

Аня не знала, что ответить. Она молча пошла собираться, и Ира вместе с ней.

…Поведав Феде грустную историю своего бытия, Ира с тоской сказала:

– Ну и как мы ему это будем сдавать? Мы погрязнем на этой грёбаной кафедре. Он опаздывает на двадцать минут. Как мы ему сдадим, если у него времени вечно нет.

– Да, нехороший человек, этот ваш Доскин, ― ответил Федя, ― а может мне вмешаться?

– Нет… Этот человек загадочный… Я сама им займусь… ― Анна блеснула зелёными глазами.

…В четверг, у Доскина намечалась консультация в лаборатории, за плотной железной дверью, куда и зайти-то было страшно. Анна постучала, он открыл. Девушка подняла на него свои глаза, как на Эйфелеву башню.

– Здравствуйте, Пётр Алексеевич, можно? ― скромно спросила она.

– Можно, Милькив, заходи, ― развязно сказал он ей, и Аня зашла в лабораторию.

– Я хотела спросить, отрабатывать нам эту лабу или нет?

– Милькив, конечно отработаете, только не сейчас. Обычно я очень занят на консультациях и смотреть на то, как студентки, тупые, как пробки, ломают образцы один за другим, не доставляет мне удовольствия, ― он сел за компьютер и полез в интернет.

– Казённым интернетом пользуемся! Нет. Отработаем сейчас, ― могильным голосом сказала Аня, и послышался щелчок дверного замка.

– Милькив, что вы делаете? А ну сейчас же покиньте…― он не договорил, ролеты на окнах начали опускаться. Комната погружалась во мрак, и только свет от монитора давал разглядеть девушку. Хоть бы что-то она сказала. Хоть бы какой-то мускул дрогнул на её лице. Ядовитая зелень её глаз готова была пронзить длинного препода насквозь.

– А что же ты думаешь? Привлекательный, высокий и можешь всех кидать, чмо! Нет. Отрабатывай. Меня парень не удовлетворяет. Изнасилую я тебя, ― она всё плотнее и плотнее стала приближаться к нему.

– Нет! Нет!! Я не хочу! Я не хочу! Нет! Не надо!! Неееет!!! ― Доскин орал так, будто его собирались убить. Анна уже протянула свою руку к его лицу. ― А-а-а!!! ― он орал так сильно, что, наверное, проснулся весь Донецк с пригородами вместе взятыми.

– Чё орёшь-то? ― недоумённо спросила девушка. ― Голубой, что ли?

– Да! Да!! Я голубой!!! Ой. Я это сказал? Я сказал это вслух? О, Боже, ― он схватился двумя руками за голову.

– А жаль! ― высказалась Аня. ― Трудно быть Доскиным, значит? Вымирают мужчины, и ничего не сделаешь с этим. Ладно, Доска, пользуйся своим интернетом. Я терпима к сексуальным меньшинствам, ― и ушла.

…С тех пор, когда раз в две недели были лабы группы ЭП-07, у Доскина Петра Алексеевича, то болела голова, то находились срочные дела, а в иной раз, он сообщал, что не здоров. Поэтому лабы по „грунтам” вела Мазепа. Она была очень отходчивой и принимала работы, особо не придираясь. Пожалуй, это был единственный случай в истории. А что касается дальнейшей судьбы Доскина, то летом он не защитил кандидатскую, написанную Мазепкой, и сиганул с пятого этажа своей общаги, пришиб идущего мимо и ни о чём не подозревающего араба. Наверное, вся жизнь прошла слайдами перед глазами этого человека, когда над головой летела доска в старомодных штанах и в клетчатой рубашке. В итоге, Доскин много чего себе сломал, а потом его вызвали в суд за разжигание межнациональной розни.

Чем дальше, тем более ужасными становились поступки молодой ведьмочки.

Глава 59. Для тебя

А отношения Ани и Лёлика до сих пор оставались напряжёнными и сложными. Даже хотелось их разорвать, но что-то мешало. И было такое впечатление, что Лёлик просто ждал, когда Аня созреет, и не хотел прерывать отношений первым. Хотя по большому счёту, она ему была нужна. „Что бы было”, ― так он ей когда-то ответил на вопрос: а зачем она ему. Со стороны это напоминало отношения садиста и мазохиста. Кто знает, может у них когда-то что-то наладится?

С надеждой на лучшее, Аня постучала в дверь когда-то родной и знакомой комнаты № 420, она была не заперта, и девушка вошла. На столе стояла полная бутылка виски и стаканчик. Рядом сидел Лёлик в костюме-троечке с развязанным голубоватым галстуком.