Мрачная церемония, чужая церемония. Алиса шла тихо и беззвучно, смотрела на этих людей. Ей позволили ожить незаметно. Смысл поднимать шум? Врача, который поставил заключение о болезни, посадят, Женя с Абрамом отмажутся. Нет. В этом не было ни малейшей необходимости. Как же ей хотелось всё это разрушить, сорвать с Жениной подруги парик, такой же искусственный, как и вся её сущность. И как же было приятно плеснуть шампанское парню в лицо. Как же хотелось вонзить нож убийце отца прямо в сердце. Но всё это в прошлом, Алиса смогла сдержать себя и уйти тихо, ни для кого незамеченной. Кадиллак, её родной розовый кадиллак стоял у здания церкви, одиноко и тоскливо. Алиса села в машину. „Проклятые угонщики. Хотя, мы богатые наследники, ну и х… с ней”.
Алиса неслась по трассе Москва ― Петербург, она стала свободной, как поля, ветер, птицы…Она не завидовала им, потому что была такой же, как они.
…Солнечное весеннее воскресенье. На городском кладбище было немного людей. Парень сидел возле могилы и что-то поправлял.
– Мама твоя? ― окликнул его тихий женский голос.
Парень обернулся, и оба они обомлели. Их взгляды встретились, мощный электрический ток поразил этих молодых людей. Алиса и Дмитрий, неужели целая жизнь была нужна для этой судьбоносной встречи.
Алиса пришла сюда, чтобы проведать отца и нарисовать свою новую картину, светлую картину, картину счастья. Наконец-то, девушка смогла заняться своим любимым делом, наконец-то, больше не болели запястья, и она получала от рисования удовольствие. Они подошли ближе и обняли друг друга крепко-крепко. Слёзы текли по щекам, Алиса чувствовала, что теперь стала совсем другой, что этот пассажир был в её прошлой жизни не случайно. Она теперь абсолютно уверена, что творчество и хорошая музыка неразделимы. Они не исчезнут бесследно, а будут с ней всегда, как и человек, с которым она будет идти по жизни, по новой жизни. Он не один, и она не одна. Теперь они ― единое целое. Алиса подошла к надгробию Адама и кисточкой, зелёной краской написала: „Спасибо, папа. Ты подарил мне жизнь”.