Нарушитель

– Вот об этом его и спросишь, ― повысил голос Адам, ― пригласи.

Лицо Алисы выражало негодование, а вошедшего Женю, как будто подменили. Виноватые глаза, шатающаяся походка, он подбежал и обнял Алису. Она оттолкнула его.

– Прости, Алиса. Прости. Бог ведь учил прощать. Прости ради него. Я всё понял. Мне стало скучно жить по схеме, которую кто-то придумал. Я хочу свободы. И если бог оставил тебя в живых значит, мы должны быть вместе. Слышишь? Вместе.

– Женя. Я тебя не узнаю. Ты сам не свой.

– Да! Я сам не свой. Я рад тебя снова видеть. Я хочу повернуть время вспять. Вернуться к нашим истокам. Ведь ты свет, а без света я даже тенью не смогу быть. Я снова хочу писать стихи, хочу отказаться от лекал, которые мне навязывал папа. Пойми меня и прости.

– Чёрная туча надвигается. Не к добру это.

– Не бойся, Алиса, не бойся. Я спрячу тебя от грома и молнии. Пошли со мной. Позволь мне всё исправить…

В душе у Алисы боролись две противоположные мысли: с одной стороны, она увидела прежнего Женю и была возможность склеиться вновь, а с другой: разве может склеиться разбитое стекло? И как оно будет выглядеть? Не проще ли купить новое? Да и дурные предчувствия, мучавшие её с самого утра, не давали ей покоя. Уже ощущался запах дождя, ветер ворвался в дом через неплотно закрытое окно и начал развевать фиолетово-розовые шторы. Перстень, который весь день давил ей на палец, теперь стал лёгким и совсем не ощущался. Неведомая сила намекала девушке на то, что надо остаться.

– Помирились? ― радостно воскликнул Адам. ― Вот и замечательно! Идите, прогуляйтесь! Не сидите в четырёх стенах.

– Ну папа, ― растерялась Алиса, ― ещё рано это делать, я хочу остаться здесь. Мне нехорошо. У меня дурные предчувствия.

– Да иди ж ты наконец. Нельзя пускать личную жизнь под откос. Отец знает, что делает! Иди! ― чуть ли не кричал Адам и выталкивал Алису с Женей за дверь. Раскат грома оглушил в этот момент и, как из ведра, полил дождь. Да такой, что нельзя было ничего разглядеть за белой полосой. Раздался звонок мобильного Адама.

– Абрам, привет. Выехать? Конечно. Уже еду. Женя с Алисой уезжают прогуляться. Так что я не занят. Конечно. Буду у „Пушкина” через полчаса.

Адам выключил телефон, он ещё держал Алису за руку. Смотрел ей в глаза и видел в них безнадёжность, её взгляд был печальным и каким-то прощальным. Пальцы дочери медленно ускользали из рук отца, тепло сменял холод. Железный грохот ― это перстень упал на пол. Алиса опустила глаза и не подняла их. Женя спешно увёл её.

…Адам сел в свой автомобиль. Впервые он почувствовал, что чего-то не хватает, что машина не такая как прежде, но…отогнав от себя дурные мысли, он поехал вперёд… В неизбежность.

Когда Адам летел с моста в Москву-реку и полностью подчинялся воле божьей, он всё понял. Он осознал, что жил в мире хаоса и бардака, что впускал в свою жизнь совершенно ненужных людей. Что умрёт, не покаявшись. И в жизни его, любящий человек был как миг, и это короткое мгновение ― самое счастливое. От прозрения ему хотелось закричать… Но, когда тебя не слышат, для чего кричать?

Манекен

Метеорологи сообщали, что сильный ливень продлится ещё несколько дней, и его будет сопровождать холодный северный ветер. Неожиданно свалилось такое стихийное бедствие, как и смерть отца. Хотя она чувствовала, она знала, она должна была помешать, и она знала, что такой сильный дождь ― не случайность. он смоет все его грехи. Казалось бы, Алиса должна почувствовать досаду, отчаяние, страх, но самое интересное было в том, что она ничего не чувствовала. Как манекен в модной одежде: ей не хотелось жить. Девушка безразлично смотрела на Адама, лежащего в гробу, и одевала перстень на его средний палец. Прошло много лет, с тех пор, как он его не носил, но перстень подошёл.

– Теперь я могу вернуть его тебе, ― сказала Алиса эту фразу так, как говорят роботы: механически и отрешённо.

Во время церемонии отпевания, Женя нежно держал Алису за руку, а девушка недвижимо стояла и смотрела на мёртвого отца, который ещё недавно был живым. „Неужели души так быстро покидают тела. Есть манекены как люди, а есть люди, как манекены”.

Дождь не прекращался. Настало время похорон, гроб хотели закрыть, дабы не намочить покойника. И тут, Алиса, которая в церкви не проявляла ни малейших признаков жизни, пронзительно закричала:

– Нет!!! Не закрывайте! Это была последняя воля покойного.

Все бывшие на церемонии элитарные люди, в том числе и Абрам Витальевич недовольно покосились на неё. И глазами они говорили: „Девочка, ты вообще кто?”, но гроб не закрывали. „Ему всё равно. Он же покойник”.

Дождь, как бы в насмешку над людьми, не прекращался, а только усиливался. Священник стоял под зонтом и уже хотел было прочитать последнюю речь, но Алиса всё испортила. Мокрая, в рванине, с размазанной тушью, она подбежала к гробу Адама и сильно, что есть мочи, заорала: