Нарушитель спокойствия

– Мне кажется, да. – Доктор изучал шнур от жалюзи так сосредоточенно, словно только что обнаружил уникальный образчик веревочного плетения. – Откровенно говоря, мистер Уайлдер, я и сам не очень высокого мнения о подобных методах, хотя в данном случае мне трудно быть объективным. Моим учителем был один из основоположников новой школы психиатрии. Медикаментозная терапия. Химические препараты. Таблетки. Обычные транквилизаторы были только началом, это уровень пятидесятых. Сейчас в нашем распоряжении широкий спектр препаратов – антидепрессантов, стимулянтов, антипсихотиков, – которые будут повышать или понижать ваш тонус четко выверенными и контролируемыми дозами. И буквально с каждым днем эта новая методика становится все более изощренной и эффективной…

И он принялся развивать эту мысль. Неужели Уайлдер никогда не слышал о Майроне Т. Бринке? Такое трудно себе представить, если он имеет обыкновение просматривать журнал «Тайм», который буквально недавно поместил фото доктора Бринка на своей обложке. Именно этого человека доктор упомянул ранее как пионера медикаментозной терапии, ставшей для него, тогда еще студента, настоящим источником вдохновения. В последнее время Бринк много путешествовал, внедряя свои передовые методы в других странах, – не далее как в прошлом месяце он получил государственную награду Южно-Африканской Республики, где его терапия помогла резко сократить число пациентов в психиатрических клиниках, и это лишь последний из множества подобных случаев. При этом он все еще – хотя и в очень ограниченных масштабах – занимался частной практикой у себя в Нью-Йорке, в Верхнем Ист-Сайде. В его отсутствие пациентов принимал один из трех его помощников, также очень компетентных специалистов. Еще одним преимуществом обращения к доктору Бринку было то, что он брал за свои услуги вполне умеренную плату. Ну как, мистер Уайлдер еще не заинтересовался?

– …Разумеется, я не гарантирую, что он возьмется за ваш случай, – заключил доктор, – но мы можем попробовать. Я напишу ему сегодня же. Сейчас же. Не хотите сообщить мне еще что-нибудь о себе, мистер Уайлдер? Помимо того факта, что вы воображали себя Христом.

С трудом верилось, что этот обходительный юноша являлся дипломированным психиатром, последователем какой-то там прогрессивной школы. Эта мысль не оставляла Уайлдера в то время, как его собственный голос все громче и увереннее отвечал на незатейливые вопросы доктора. Все складывалось даже слишком хорошо, чтобы походить на правду, – то же самое можно было сказать и о его поездке в Марлоу, и о знакомстве с Памелой. Казалось, после всех несчастливых лет удача наконец-то поворачивалась к нему лицом. А почему бы и нет? Разве еще не пора? Разве он не отбыл достаточно долгий срок на каторге неудачников этого мира?

– Ты уже в курсе? – спросила запыхавшаяся Памела, влетая к нему в комнату одним прекрасным утром. – Сегодня после обеда тебя выписывают. Хорошо, что я прихватила с собой твои вещи. Впрочем, я делаю это каждый раз, приезжая тебя проведать. На всякий случай.

– Как мы поедем домой? На машине?

– Ну уж нет, это затянется до бесконечности. Машина взята напрокат, ты не забыл? Просто сдадим ее в аэропорту Мидлберри и оттуда полетим в Нью-Йорк. А пока не хочешь прогуляться по коридору? Или, может, нам позволят спуститься вниз и погулять во дворе, раз уж тебя готовят к выписке? Я еще не говорила про погоду? Сегодня роскошный день, начало осеннего разноцветья.

Услышав про разноцветье, он только теперь вспомнил о своей жене. Он обещал вернуться из Бостона через две недели, а прошло уже почти три.

Когда они добрались до аэропорта, день еще был в разгаре – значит, Томми должен был находиться в школе, – и он закрылся в телефонной будке, чувствуя себя провинившимся мальчуганом.

– …Дженис? Послушай, я буду дома через пару часов; сейчас я в бостонском аэропорту. Дело в том, что я был болен, лежал в больнице и не мог позвонить раньше.

– Ничего страшного, – сказала она. – Мы тебя и не ждали.

– То есть как это «вы меня и не ждали»?

– А ты не думаешь, что мы с Томми уже привыкли не ожидать от тебя слишком многого?

Струйка пота побежала по его спине под летним костюмом.

– Мне кажется, это несправедливо. Неужели тебя ничуть не волнует то, что я был в больнице?

– Что ж, надеюсь, тебе сейчас лучше. Наверняка лучше, иначе они бы тебя не выпустили.

– Дженис, я…

– Ладно, Джон, поговорим, когда ты будешь дома.

Глава шестая

– Да-да, припоминаю, – сказал Майрон Т. Бринк, мускулистый и седовласый, в хорошо подогнанном костюме. – Вы тот самый человек, о котором мне сообщил мой юный друг из Вермонта, верно? Что ж, взглянем на вашу историю болезни.

Он раскрыл на коленях папку и откинулся на спинку черного кожаного кресла. Аккуратные стопки таких же скоросшивателей лежали на ковре слева и справа от него, создавая впечатление, будто деятельность всемирно известного психиатра носит по преимуществу канцелярский характер.