Нарушитель спокойствия

Он действительно был не против этого визита, но вполне мог бы и возразить, не будь за столом Томми, методично кромсавшего ножом свиную отбивную. Он знал, о чем заведет разговор Борг: наверняка он порекомендует какого-нибудь авторитетного психиатра, и Дженис будет одобрительно кивать, а то и возьмет мужа за руку в порядке моральной поддержки.

Но откуда Борг узнал об их преждевременном возвращении в город? Хотя ответ на этот вопрос был очевиден: Дженис позвонила ему днем и рассказала о «странном» поведении Джона и о том, что он провел большую часть уик-энда в пьяном ступоре. Без сомнения, эти двое действовали сообща с того самого вечера, когда у него случился срыв. (Размышляя во время прогулок по коридору психушки, он очень скоро пришел к выводу, что появление Борга в «Коммодоре» отнюдь не было случайным.)

Пол явился поздно, уже после отхода Томми ко сну. Рубашка с открытым воротом и мешковатый свитер как бы указывали на то, что у него нет никаких серьезных поводов для визита. Только немного скотча — «спасибо, этого достаточно» — и побольше льда.

Начали с разговора о политике, как у них повелось в последние год-полтора.

— Если на то пошло, любой кандидат будет лучше Никсона, — говорил Уайлдер, — но Кеннеди я тоже не особо доверяю. Богатый гламурный мальчик, не вякнувший ни слова против Маккарти[18] — даже позднее, когда это было уже не опасно. Кандидат, купивший праймериз и одурачивший партийный съезд.

В завершение своей речи он заявил — как не раз делал прежде, — что лично он является твердым сторонником Стивенсона[19].

— Но согласись, Джон, — сказал Борг, — что Стивенсон по своей натуре подобен эллину, а Кеннеди — римлянину. Сейчас наша страна нуждается в римлянах.

Эту фразу Борг также произносил не впервые, и Уайлдер подозревал, что столь образное сравнение было им где-то вычитано.

В любое другое время Дженис сказала бы: «Точно подмечено», как будто слышала это высказывание впервые и только теперь поняла, почему Стивенсон всегда казался ей мягкотелым и недостаточно решительным, но сейчас она промолчала и, поднявшись, отправилась на кухню варить кофе. Она знала, что этим вечером им предстоит обсуждение более насущных вопросов и тогда Боргу ее поддержка будет нужнее.

После ее ухода Борг еще немного потянул время и наконец дал первый залп.

— Джон, — сказал он, старательно приминая пальцем табак в чашечке трубки (обычно он курил сигареты, а трубкой пользовался только в особых случаях, включая общение с трудными клиентами). — Джон, ты уже думал о психотерапии?

Самого этого слова оказалось достаточно для того, чтобы выманить Дженис из кухни обратно в гостиную. Она тихо приблизилась и, отводя глаза от мужа, поставила на кофейный столик поднос с мелко трясущимися чашками и блюдцами.

Вопрос повис в воздухе. Пол и Дженис ждали ответа, готовясь мигом осадить Уайлдера, если тот вдруг повысит голос. Спальня Томми находилась в конце коридора, за двумя дверями, но все равно лучше было перестраховаться: этот разговор никак не предназначался для его ушей.

Думал ли Джон об этом? Да, думал. Правда, всего однажды, в свой последний день в Бельвю, когда въедливый мелкий клерк вынудил его согласиться на сеансы психотерапии как условие его освобождения под поручительство Борга.

— Если ты выступаешь моим поручителем, или как там оно называется, тогда тебе следует обращаться не ко мне, а к тому клерку. И Дженис с собой прихвати. Я уверен, что вы втроем найдете какое-то решение, даже если ради этого вам понадобится снова упрятать меня в дурдом.

По лицу Дженис было видно, как она борется с желанием сказать: «Джон, это несправедливо!» Но она лишь пригубила свой кофе, тем самым показывая, что намерена любой ценой удержать дискуссию в цивилизованных рамках.

А Борг хмурился сквозь клубы здравого смысла, поднимавшиеся из его зажатой в зубах трубки.

— Мы не добьемся толку, — сказал он, — если будем по всякому поводу поминать Бельвю. Ни я, ни Дженис никогда не хотели тебя «упрятать», о чем мы уже много раз говорили. И сейчас, выступая с нападками и подозрениями, ты ведешь себя…

— «Вызывающе», да? «Параноидно»?

— Это твои слова, не мои. Если хочешь, давай вспомним события, которые привели тебя в больницу. У тебя в Чикаго случился нервный срыв, и по возвращении оттуда ты вел себя неадекватно. Честно говоря… — Тут он опустил глаза. — Я только недавно, с большим опозданием понял, что определенные симптомы начали проявляться еще несколько месяцев назад.

— Симптомы? Какие симптомы?

— Прежде всего, усилившаяся тяга к выпивке. По сути, беспрерывное пьянство. И раздражительность: ты мог взорваться по самым пустячным поводам. Резкие перепады настроения; подавленность. Бывало, мы с Натали приходили к вам или вы навещали нас в гостях, и ты за весь вечер не произносил ни слова.

Уайлдер чуть было не сказал: «Да просто мне было с вами скучно», но вместо этого плеснул себе еще порцию виски и стал молча слушать, как Борг расписывает всю пользу, которую ему принесет общение с психиатром.