Нарушитель спокойствия

Теперь вместо санитара перед ним стоял доктор Бертон Л. Роуз, казавшийся еще миниатюрнее прежнего.

— Откуда вы узнали, что я здесь?

— Мне позвонил доктор Чедвик. Видимо, он нашел мой номер рядом с телефоном в вашей квартире.

— Доктор… кто?

— Врач-терапевт, который привез вас сюда. Его зовут Чедвик. Насколько я понял, он обслуживает жильцов вашего дома.

— Ясно. И что вам от меня нужно?

— Полагаю, нужно перенести назначенный ранее прием на другой день, когда вы будете… в лучшем состоянии.

— О’кей, я вам позвоню, — сказал Уайлдер и закрыл глаза, чтобы поскорее от него отделаться.

Пробудившись в следующий раз, он неожиданно почувствовал себя здоровым — силы полностью восстановились как по волшебству.

Единственным желанием было встать, одеться и без промедления покинуть это место.

— Скажите, пожалуйста, — обратился он к санитару (не к тому, что был прежде), — я все еще нахожусь в Голливудском пресвитерианском центре?

— Да, сэр.

— И как давно я здесь?

— С позапрошлой ночи, насколько мне известно.

— И это по-прежнему терапевтическое отделение, да? То есть я могу выписаться, когда пожелаю?

— В принципе, да, сэр, но вы были очень…

— Я знаю, что был болен, однако сейчас я чувствую себя хорошо. Можно мне подняться?

— Конечно.

— И нельзя ли вытащить из моей руки эту трубку? Мне она больше не нужна.

— Об этом я должен справиться у дежурной медсестры, сэр. Сам я не могу…

— О’кей, тогда позовите ко мне медсестру.

А уже вскоре, одевшись и приведя себя в порядок, он заполнил чек в кассе на первом этаже и был выписан из Голливудского пресвитерианского центра так же легко и беспрепятственно, как из обыкновенного отеля.

— Где я могу заказать такси?

— Мы можем вызвать его для вас, сэр.

— Будьте любезны.

В такси он почувствовал себя так, словно владел всем Лос-Анджелесом, словно владел всем миром. В его бумажнике обнаружилась приличная сумма — больше двухсот долларов, — и тут же возникла идея, на что их частично потратить.

— Притормози, как увидишь торговца цветами, — сказал он таксисту. — Первого попавшегося.

Он купил дорогой букет из разных весенних цветов, а после недолгих раздумий взял и второй. Потом направил таксиста к своему дому, где нажал звонок на двери управляющего.

— А, мистер Уайлдер! Выглядите гораздо лучше. Как здоровье?

— Очень хорошо, спасибо. Я хотел бы принести извинения за все проблемы…

— Что вы, не было никаких проблем. Просто мне показалось, что вы нуждаетесь в медицинской помощи, и я позвонил доктору Чедвику.

— Вы поступили правильно. А это цветы для вашей супруги.

— О, благодарю. Это очень… трогательно, мистер Уайлдер. Не зайдете к нам на несколько минут?

— Нет, спасибо, как-нибудь в другой раз. Вы не знаете, дома ли сейчас две женщины, мои соседки? Я бы хотел извиниться и перед ними.

— Это будет очень любезно с вашей стороны. Насколько я знаю, они сейчас дома, но вы ведь и сами можете это выяснить, нажав их звонок.

Он ожидал увидеть двух дам почтенного возраста, однако старшей из них — весьма ухоженной особы с хитроватым лицом и окрашенными хной волосами — на вид было не более пятидесяти. Вторая — хорошенькая блондинка лет двадцати, — вероятно, была ее дочерью. Судя по всему, эта парочка приехала в Лос-Анджелес с намерением устроить младшей карьеру в Голливуде.

— Прошу прощения, — сказал он, — меня зовут Джон Уайлдер, и я живу в соседней квартире. Я только хотел сказать, что очень сожалею обо всем этом шуме и причиненном вам беспокойстве, — и вот, я принес вам это.

Старшая придирчиво оглядела его с ног до головы, прежде чем расплыться в благосклонной улыбке:

— Как это мило! Джой, взгляни на цветы! Не правда ли, они прелестны?..

Еще немного погодя он снова был один у себя дома, наслаждаясь чувством выполненного долга. Квартира нуждалась в уборке — битое стекло на полу, несколько опрокинутых стульев, коричневое пятно от виски на стене, — но все это были мелочи. Он уже много лет не испытывал такого прилива энергии. Похоже, опорожнив ту бутылку в раковину, он совершил самый разумный поступок в своей жизни.

Слишком славным выдалось это утро (или уже день), чтобы проводить его в четырех стенах; и вскоре он, даже не надев пиджак, отправился на прогулку по бульвару Санта-Моника, испытывая сильное желание улыбаться и приветствовать взмахом руки каждого встречного. Достигнув большого солнечного пятна на тротуаре между деревьями, он остановился и несколько минут медленно вращался на месте, подставляя лицо живительным лучам.

Затем подошел к киоску «Оранж Джулиус» и взял их фирменный напиток в бумажном стаканчике, оказавшийся приторно-сладким и не особо приятным на вкус; зато апельсиновый аромат напомнил ему о множестве простых радостей, которыми он был обделен в последние алкогольные годы. Далее ему подвернулся небольшой местный универмаг — не чета громадному супермаркету, где они были с Памелой, — и он заглянул туда с намерением купить что приглянется. Обратно он вышел, неся пакет с дюжиной персиков в одной руке и упаковку с дюжиной бутылочек содовой воды в другой, — это сочетание еды и питья показалось ему самым подходящим для такого дня.