Нас будет трое

Картины, которые она рисовала, рождали во мне чувство тошноты. Но нужно было идти до конца.

– Зачем, Даша? – спросила, не скрывая ответной горечи и боли. – Зачем? Я ведь тебе верила. Я тебя любила, как сестру…

Она снова подалась ближе. Ее раскрытая ладонь легла на разделявшее нас стекло, словно отчаянно желая прикоснуться, ощутить ответное тепло…

– Потому что я изуродована изнутри, Злата. Изувечена привычкой получать все, что только пожелаю. И я желала его… Валеру. Желала годами… поэтому и дружила с тобой, чтобы быть поближе… так мне тогда казалось. Тогда… не теперь.

Все это не было для меня новостью. И все же душу разрывало, и это причиняло почти что физическую боль…

– Почему ты тогда скрывала Мишу, раз хотела разлучить нас с Валерой? – спросила сквозь ком в горле. – Это ведь был твой шанс…

– Потому что я поняла, что проиграла заранее. Я пришла к нему, когда забеременела… намекнула, что могу родить ему детей. Но он ясно дал понять, что это ничего не изменит. Что никогда и ни за что тебя не бросит…

– Ты могла сделать аборт…

– Я хотела мести. Знала о детстве Валеры… и хотела отомстить ему через сына. Чтобы он мучился, зная, что его ребенок прошел через то же самое… и даже хуже. Я щедро платила ей за это… воспитание.

– Мальчик не был ни в чем виноват…

– Я знаю. Виновата только я… моя нездоровая одержимость. Мое желание поквитаться за то, что не получила того, чего хотела…

– Почему тогда ты ждала столько лет? Почему сейчас?

Я никогда не думала, что увижу ее такой виноватой. Раскаивающейся… Разбитой.

– Потому что я ждала момента, чтобы нанести удар. Хотела сделать как можно больнее… вам обоим. И поняла, что момент настал, когда узнала о твоей беременности…

– Откуда?..

– Мы разговаривали с тобой по видеосвязи за несколько дней до дня рождения Валеры. И ты тогда вдруг резко изменилась в лице, вскочила и убежала… я слышала, как тебя тошнит. Мне все сразу стало ясно…

Я молчала, не зная, что еще сказать. Она открыто признавалась в том, что ненавидела меня годами, притворяясь подругой, а я не испытывала такой же ненависти в ответ. Только боль, охватившую, казалось, все тело.

Но неожиданная мысль заставила меня снова спросить:

– Не понимаю, как вы оба хотели провернуть все это… А если бы я простила ему?.. Я ведь увидела бы Мишины документы…

Она открыто посмотрела мне в глаза:

– Я предложила ему решить все тихо и мирно. Обещала сделать поддельные документы…

– Но не собиралась?

– Не собиралась. Надеялась, что ты его бросишь. А если нет… на этот случай мне и нужны были права на ребенка. Чтобы нанести решающий удар… открыть, что это я… твоя лучшая подруга и твой муж… этого ты не простила бы точно.

– И при всем этом ты продолжала передо мной притворяться…

– Это странно, но я… мне до последнего хотелось оставаться хорошей в твоих глазах…

Я покачала головой:

– И все же я не понимаю. Если тебе так нужен был Валера, зачем ты хотела его убить?..

– Затем, что в очередной раз убедилась, что он мне никогда не достанется. Ни при каких условиях. А еще потому… что поняла вдруг – он мне вовсе не нужен. Мне нужна ты.

Я непонимающе нахмурилась, но не успела ничего сказать, потому что она торопливо продолжила:

– Я нуждалась в твоей дружбе больше, чем когда-либо это осознавала. И только когда ты исчезла… уехала сюда, за город… и перестала мне звонить, я осознала, что до чертиков боюсь тебя потерять. Что у меня никого больше и нет…

Она жадно глотнула воздуха, снова заговорила…

– Ты призналась, что завидовала мне… но завидовать было абсолютно нечему. Да, родители выполняли любой мой каприз, но они меня не любили. Не любили по-настоящему… только напоказ. Меня вообще никто, кроме тебя, не любил. Я поняла это, но поздно…

– Но я бывала у вас в гостях. Я видела, что они тебя обожают…

– Только на людях. Только для того, чтобы всем демонстрировать свою идеальную жизнь. Идеальную дочь. Идеальную семью… но это была лишь иллюзия.

Я помолчала несколько секунд прежде, чем сказать:

– Но это никак тебя не оправдывает.

– Знаю. Я просто… хотела, чтобы ты знала, что наша дружба не была сплошной ложью. Только осознав, что теряю, я пыталась сделать все, чтобы ты не узнала, кто мать Миши…

– Я не смогу тебя простить. Прежде всего – за то, что ты сделала со своим ребенком…

– Я тоже не смогу себя простить. Но я… надеялась, что хотя бы тебе станет легче…

Ее пальцы снова вдавились в стекло, словно прося последнего знака внимания… Я инстинктивно прижала в ответ ладонь, прикрыла глаза…

– Прощай, Злата, – донеслись до меня слова бывшей подруги.

Когда я распахнула глаза вновь, рядом никого уже не было.

Глава 43

Нужно было рассказать все мужу. Сложить все случившееся в единую картину, поговорить начистоту и… решить, как дальше со всем этим жить.

К моменту, когда я после исповеди Даши снова сумела пошевелиться, ожить, сдвинуться с места, уже наступил вечер. Я наощупь нашла на столе, за которым сидела, переваривая все услышанное, свой телефон и, не раздумывая, набрала мужа.