Нас было трое

Она прикусывает губу, мешкая. Смотрит на мою мать:

— Простите, миссис МакКиннон.

— Ничего, девочка. Иди. — Хмурится мать.

Я придерживаю дверь для Элли. Съежившись, она проходит мимо меня и спрыгивает на землю. Нос щекочет сладковатый запах ее духов, донесшийся от волос. Скользнув по матери злым взглядом, хлопаю дверью. Мне становится противно от самого себя и того, как уязвленным и слабым я себя ощущаю в присутствии этой девушки.

— Зачем ты пришла? — Обхожу застывшую в темноте статуей Элли и направляюсь к двум подвесным качелям, закрепленным на столбах во дворе кем-то из местных для детворы.

Сажусь на одну из них и закуриваю.

— Просто… — Ее силуэт движется в мою сторону. Элли подходит ко второй качели и прокашливается. Ее рука скользит по толстой железной цепи, за которую подвешена деревяшка. Садиться рядом она не спешит. — Просто я думала… вдруг нам есть, о чем поговорить.

— О чем же? — Спокойно спрашиваю я.

А в груди сжимается тоска. Жалит ненавистью к самому себе.

— А не о чем? — Вопросом на вопрос отвечает она.

Лунный свет падает на ее открытое лицо, и я вижу свое отражение в ее кристально чистых, распахнутых, доверчивых глазах. Боюсь этого взгляда. В нем, как на ладони, все мои недостатки.

— Нет. — Говорю.

И густо закашливаюсь. Элли ждет, пока я перестану, а затем поправляет выбившиеся из прически волосы, убирает темные пряди за уши.

— Как ты провел вчера время? Хорошо? — Она смаргивает дымку с длинных ресниц. Ее глаза блестят грустью и разочарованием.

— О чем ты?

Ее голос хрипнет:

— О Мэгги.

Тонкая фигурка в свете луны кажется нарисованной. Линии ровны и изящны, словно нанесены на реальность остро наточенным карандашом. Сегодня Элли по-особенному красива. Меня буквально слепит от ее красоты.

— Мы хорошо провели время. — Сердце, не унимаясь, стучит в груди. Заставляет меня дрожать перед ней. — Если ты об этом.

Я сам себе отвратителен. Не могу находиться рядом с ней. Мне нужно вымыться. Смыть с себя грязь, которая больно обжигает кожу. Смыть жадные поцелуи Мэгги, которая едва не вылизывала меня этой ночью, прикасаясь губами и языком к тем местам, о которых не принято говорить вслух. Хочется содрать с себя отбеливателем ее ядовитую слюну и мерзкий запах тела, который еще держится на моей одежде.

— Ладно. — Шепчет Элли надтреснуто. — Просто думала, вдруг… ты хотел сказать мне что-то еще. Сегодня. Или вчера… своим поступком. — Больше не смотрит в глаза. Возит кончиком туфли по песку, подбирая подходящие слова. — Знаю, не стоило приходить, но ведь мы же друзья. Да?

Ее горький смешок ранит в самое сердце. Никогда еще я не чувствовал себя таким разбитым.

— Элли? — Выдыхаю дым.

— Да? — Почти не дыша, тихо отзывается она.

Боже, как же мне хочется встать и сжать ее в своих объятиях! И никогда больше не отпускать.

— Майкл любит тебя.

Девчонка медленно поворачивается ко мне. Это какое-то дикое наваждение, это болезнь, от которой нет лекарства. Отрава, проникающая под кожу и с ошеломительной скоростью распространяющаяся в крови. Вчера я хотел избавиться от мыслей о ней — не вышло. Пытался получить физическое удовлетворение своих болезненных желаний — ничего не получилось.

Вот она, рядом. И меня снова манит к ней магнитом. Мозги кипят, все тело сводит. Можно сколько угодно заставлять себя не думать о ней, пытаться забыть, но стоит увидеть, и… всё. Ты в ее власти.

До чего же просто все было, пока она не появилась в моей жизни! Легко и незатейливо. Толпы девчонок — выбирай любую. Пришел, увидел, победил. Никаких обещаний, никаких обязательств. А теперь сижу, как дурак, и понимаю, что бессилен. Поманит пальцем — пойду за ней. Друга предам. Сколько не сопротивляйся, а она сильнее. Стоит ей только захотеть, и я забуду, что обещал себе уважать Майкла и его чувства.

— Я знаю. — Улыбается она печально. На ее щеках играют едва заметные ямочки. — Знаю, что он любит меня.

— А ты? — Пытаюсь унять зашедшееся сердце.

— Что я? — Пожимает плечом.

— Что ты к нему чувствуешь?

Она светится, наблюдая за мной.

— Я? — Вздыхает. — Ты же знаешь.

Качаю головой.

— Нет.

Элли не меняется в лице. Смотрит прямо. Глаза в глаза. Ее грудь высоко вздымается на вдохе и опускается на выдохе. Она только кажется спокойной, но внутри нее определенно бушует стихия.

— Я тоже его люблю. — Прикусывает нижнюю губу. Стойко выдерживает мой взгляд. — Я обоих вас люблю. Вы же мои друзья.

Мне не удается сдержать истерический смешок:

— Ты знаешь, о чем я.

— Знаю. — Подтверждает она.

— Я не про дружеские… чувства.

— Чувства… — Ее рот кривится от внутренней боли, веки на секунду закрываются. Открыв их, Элли смеряет меня разочарованным взглядом. — Все зависело только от тебя, Джимми. Вчера все зависело только от тебя.

Вижу, как дрожит ее подбородок, и мне хочется обхватить ее лицо ладонями и успокоить долгим поцелуем. Но не двигаюсь. Конечности онемели, потому что мысленно я снова погружаюсь в тот ад, который устроил вчера нам обоим.

— Он любит тебя, Элли! — Повторяю.

— Я знаю.

Кажется, мы начинаем по кругу.