Нас не существует

Наташа попыталась схватить нежить, грохнулась на колени. В последний миг под пальцами скользнули длинные волосы. Девушка со всей силы дернула за них, вырвала клок. Кикимора отплыла подальше, визжа и костеря Наташу совершенно не детскими, неприличными словами.

И тут болото словно ожило. Вторую руку, которой девушка опиралась о берег, что-то обхватило, обвилось путами вокруг запястья. Сколько Наташа ни тянула ее вверх, вязкая жидкость не сдавалась, тащила за собою. Там, где недавно было твердая земля, вдруг размякло. Не удержав равновесия, Она грохнулась лицом в болото. Оно обняло за талию, засасывая в себя. В ушах разносился хохот кикиморы.

– Девчонка помереть! Помереть, как дружочек! Утопнуть и сгнить! Ха-ха!

Это конец. Наташа барахталась, сучила руками и ногами, но лишь больше увязала. Колени провалились. Она пыталась задержать дыхание, но от испуга разевала рот и наглоталась гнилой воды. Сердце колотилось по ребрам. Неужели она погибнет так нелепо, оступившись?

Внезапно кто-то схватил ее за шиворот, вытягивая наружу.

Наташа долго лежала на земле, откашливая зеленую жижу. Она продрогла в насквозь мокрой, хлюпающей одежде. Глаза щипало. Кто помог ей спастись? Девушка запоздало оглянулась, но поблизости никого не было. Она отжала волосы и посмотрела на обманчиво спокойное болото. Затем подняла правую руку, которую почему-то не разжала ни когда барахталась, ни когда тонула. Вместо красивых белоснежных прядей в ней оказались засохшие, твердые точно леска волосы грязно-желтого цвета.

Она шла обратно на поляну, лишенная всяких сил. День закончился, в лесу потемнело. Сделала последний шаг и собиралась выдохнуть, но на поляне стояли люди. Мама, папа и Димка. Отец пересек расстояние, отделяющее его от дочери, и грубо схватил ее за локоть.

– Ну-ка идем, – приказал он, и в голосе был металл.

Лучше бы ее сгубила кикимора…

Глава 16 Он не вернется

Отец долго орал на Наташу, размахивая перед ее носом ремнем. А когда выдохся, приказал дочери не выходить из комнаты и хорошенько подумать о своем поведении.

Подумать о поведении, ха! О каком? Она не сделала ничего плохого, никого не обидела! Несправедливо! Якобы за те часы, что Наташа пряталась в лесу, родители извелись, бабушка отпивалась валокордином. Они уже в полицию собирались звонить, но прибежал Димка. Тот увидел, куда идет девушка, проследил за ней – хорош друг! – и побежал ябедничать. Привел родителей на поляну, показал, где случился пожар, из-за которого Наташа стала сама не своя. Вот молодец! Попадись он ей…

Да вот отомстит она не скоро. С внешней стороны окна дедушка набил щеколду, чтоб неповадно было сбегать без разрешения старших. Наташа заперла дверь. Она объявила бойкот. Раз с ней не хотят общаться по-человечески, то и она не будет.

Ах да, о драке со Смеловой все тоже были в курсе. Тетя Люба, разумеется, проболталась. Более того, отец Иры наведался к бабушке с дедушкой, чтобы провести с ними какую-то «воспитательную беседу». Но потом на кухню, где проводилась эта беседа, зашел папа Наташи, не настроенный на воспитание. Наташе не сказали, о чем разговаривали отцы, но при упоминании Смелова-старшего папа лишь хмыкнул.

Ее никуда не выпускали. Мама на Наташу обиделась. А бабушка… бабушка смотрела как-то странно, будто знала что-то особенное.

Всю ночь и следующее утро девушка играла в молчанку и отказывалась есть. Вместо волос, убранных в дневник, на странице появилась надпись:

«Не страшны слова злейшего врага. Важна только настоящая дружба».

Почти все. Малюсенький шажок отделял ее от Кира. Но Наташа не представляла, где взять живую воду. И как выбраться из дома. Хоть подкоп рой, честное слово!

Днем, ближе к полудню, в комнату постучалась бабушка. Попросила впустить ее, чтобы обсудить что-то важное. Наташа открыла дверь и, скрестив руки на груди, встала в позу. Дескать, я слушаю только потому, что у меня нет выбора. Она ощущала себя пленницей из средневековых романов. Совсем одна, в темнице, без надежды на спасение.

– Глупышка, – Раиса Петровна говорила с нежностью, – не дуйся. Ты до сих пор не в городе только благодаря моей просьбе. Давай поговорим. Я присяду?

Она спрашивала как гость, а не хозяйка дома. Наташа кивнула, а сама уселась на подоконник. Бабушка приютилась на краешке смятой постели. Она пригладила одеяло, поправила подушку.

– Наташенька, что с тобою происходит? – спросила вкрадчиво.

Да почему все они заладили одно и то же? И Дима, и русалки, теперь вот бабушка. Ничего с ней не происходило. Ровным счетом ни-че-го!

– Со мной все в порядке.

– Ты убежала от нас в лес и собиралась там делать что… жить? Дима рассказал мне про пожар и то, как серьезно ты его восприняла. – Раиса Петровна устало прикрыла веки. – Мы видели высаженные тобою саженцы. Это громадный труд, маленькая моя. Ты себя чуть не угробила, но ради чего?

Они помолчали, думая о своем.

– Дима рассказал кое-что еще, – первой заговорила бабушка.

Наташа притворилась, будто ей неинтересно. Перевела взгляд на ногти и долго осматривала их.