Нас позвали высокие широты

Пока достижений минимум миниморум: несколько отметок по анероиду. Знакомство с ситуацией на тех участ–ках, где ледник отступил, лишний раз убедило в низком положении границы питания. Последнее, строго говоря, не новость, поскольку она именно так и показана уже на опубликованной карте П. А. Шумского, которая в свое время вызвала удивление — чересчур низко, но почему? Возможно потому, что здешние ледники буквально упираются в зону арктического фронта, того самого, с которым я познакомился вплотную в октябре–ноябре 1956 года, оставившего незабываемые впечатления. Похоже, влагонесущие потоки на Новой Земле с юго–запада и северо–запада стыкуются где–то в районе ледника Шокальского, где граница питания наивысшая, исключая, возможно, юг Новой Земли.

Одновременно вникаю в седовскую карту, у которой есть существенный недостаток — она не завершена. Возможно, поэтому на ней отсутствуют оба ледника Мака и Велькена, и теперь уже не спросишь давно погибшего исследователя, почему? А соседний ледник Воейкова — на месте. Ясно, что на окрестности нашего полевого лагеря она недостаточно информативна.

Придется ее проверять и проверять на других участках побережья. Погода остается в высшей степени приличной, давление аж 760 миллиметров, но с запада идут обильные цирусы (перистые облака), те самые, о которых старые полевики сложили присказку: показались цирусья, дыбом встали волосья. Хочется надеяться, что на Новой Земле, где пугалом выступает здешняя бора, этот прогнозный признак не действует.

Тем временем ситуация резко изменилась с прибытием судна, на котором нам втроем — мне, Алексею и геологу Жене Платонову — предстояло отплыть на полярную станцию Мыс Желания, чтобы забрать пустые бочки из–под горючего. Дел–то всего на сутки, но неожиданно наше предприятие затянулось, причем при отсутствии связи с базовым лагерем в заливе Легдзина.

Настало время рассказать о нашем судне под названием «Петр Хмельницкий», приписанном к порту Нарьян—Мар, постройки 1959 года на верфях Штральзунда в Восточной Германии. По архитектуре типичный логгер, немало потрудившийся на лове рыбы в Северной Атлантике, одном из самых штормовых районов Мирового океана. Когда судно состарилось, его приспособили для малого каботажа при обеспечении перевозок у побережья, в частности, снабжения экспедиций. Осадка до 3,5 м, что важно иметь в виду при высадках на берег. Высоко поднятый бак при надстройке, сдвинутой ближе к корме, позволяет хорошо держаться на волне. В экипаже много ребят, о которых говорят: рыбак — трижды моряк, но, судя по отдельным признакам, экипаж пока не сплавался. Так далеко на север это судно забралось впервые, поэтому вид побережья с ледниками вызывает у моряков должное почтение, которое распространяется и на нас, так что на судне нам обеспечен хороший прием. Наши каюты, похоже, ниже ватерлинии, поскольку иллюминаторы отсутствуют. Свежего воздуха и ветра достаточно на побережье, тогда как на судне больше ценишь тепло и отсутствие сырости, когда промокшую робу или отсыревшие портянки всегда можно высушить на калорифере. Комфорт, да и только, даже если со мной не согласятся обитатели столиц, у которых свои понятия по этой части.

Пытаюсь на ходу работать с локатором, но вскоре убеждаюсь, что из этого ничего не получится. Первое знакомство с ледниками на экране радиолокатора или постижение особенностей радиолокационной съемки фронтов ледников во многом зависит от характера изображения на экране, постижение которого напоминает дешифрирование аэрофотоснимка, но должно проводиться в гораздо более короткие сроки, в идеале в считанные минуты. Разумеется, карта под рукой, но за годы упражнений с ней многие детали я держу, что называется, в голове, что облегчает мне работу. И тем не менее главный итог плавания к мысу Желания: работать на будущее придется с дрейфующего судна, причем возможные ошибки за дрейф придется гасить ускоренным темпом в работе, чему способствует обстановка в ходовой рубке.

Все дела здесь вершат вахтенный штурман и единственный матрос. Никакого традиционного штурвала, управление чисто кнопочное: красная кнопка — поворот влево, зеленая — вправо, белая — включение гирорулевого. До сих пор не могу привыкнуть к отсутствию рулевого при включенной белой кнопке, что свидетельствует о моем отставании от темпов прогресса в мореплавании на исходе XX века. Перед вахтенным штурманом — репетир гирокомпаса, по которому он выдерживает курс. Как дань прошлому этот же курс по старинке написан мелом на обычной школьной доске у него перед глазами.