Нас с тобой трое

Тимур вздрогнул от неожиданности и, перекатившись со своего края постели, задумчиво взглянул на свою девушку.

Её обнаженная кожа блестела от пота. Волосы аккуратным покрывалом падали на плечо, слегка прикрывая округлую левую грудь.

Идеальная.

— Ты планируешь изменить мне? — спросил Тимур.

— А может и ты — мне. Тебе не кажется, что мы залипли друг в друге как мухи в янтаре? Дни проходят, и ничего не происходит.

Эта неподвижность была самой лучшей в их долгом романе, и она абсолютно устраивала Тимура.

Однако вроде перестала устраивать Таму.

Что же, этого следовало ожидать.

Женщины повернуты на своих биологических часах и разных смыслах.

— И как знать, — добавила Тамара лениво, — возможно, изменами полно не только наше будущее, но и прошлое.

Тимур резко сел на кровати.

Бессмысленно-теоретические рассуждения вдруг стали получать пугающе реальные очертания.

— Тама? — спросил он шепотом. — Это что, признание?

Она села тоже, скрестив по-турецки ноги. Откинула волосы назад. Обхватила изящными ладонями его лицо, ища выражение глаз Тимура.

— Тим? — также тихо позвала она. — А что есть измена? Секс? Мечты? Прикосновения? Поцелуи?

— Предательство, — ответил он одними губами, утопая в её словах.

Тамара улыбнулась и вдруг чмокнула его в нос.

— Не бери в голову, — сказала она обычным голосом. — Хочешь, я сварю тебе кофе?

Он схватил её за руку, не давая отодвинуться.

— Что происходит? — спросил резко, требовательно. Интимность их шепота разлетелась вдребезги. Тамара моргнула и засмеялась.

— Испугался? — спросила она довольно. — А может, мне и надо тебе изменять, чтобы ты наконец заметил, что рядом с тобой живая женщина, а не удобное кресло?

Тимур оттолкнул её руку и порывисто встал.

— Обиделся? — Тамара, развалившись поперек кровати, наблюдала за тем, как он натягивает брюки. — Ну не принимай меня всерьез, Тим. Я просто устала от одиночества. Быть с тобой рядом ещё хуже, чем одной.

— И почему ты все еще со мной?

— Потому что, — она вздохнула, — хоть мне и плохо с тобой, но без тебя — еще хуже. Ты невозможен, Тим.

Он остановился, так и не надев футболку. Неверяще уставился на Тамару.

— Что ты сказала?

— Тим! — вот теперь она испугалась. Вскочила на ноги, но ему было уже не до этого.

«Он вызывал любовь и ненависть одновременно,» — сказала тогда Лиза.

Земля словно разверзлась перед Тимуром.

— О господи, — прошептал он, пытаясь осознать: сколько не убегал он от чудовища, — но сам превратился в него.

— Тим?!

Тамара оплетала его руками и слезами. Она действительно испугалась, и сейчас осыпала его лицо поцелуями и извинениями.

Тимур не чувствовал ничего.

Неделю он провел в работе.

Не брал трубки от Инги, не отвечал матери, не реагировал на звонки Тамары.

Работал и гулял по вечерам пешком.

Ни о чем не думал.

Заставлял себя есть.

Заставлял себя спать.

А потом как-то разом хлынуло раздражение.

Тимуру надоели его собственные страдания.

Он как-то вдруг устал от рефлексий, размышлений, от жалости к себе и ненависти к себе.

Ему захотелось сбросить с себя всю эту историю, как деревья сбрасывают по осени листву.

Сколько можно.

Отец мертв, и мертвее уже не станет.

Надо просто забыть обо всем.

И — совершенно нелогично — Тимур позвонил Лизе.

— Говори быстрее, сейчас начнется, — торопливым шепотом ответила она.

— Что начнется?

— Свидание! — важно объявила она.

Ах да, Лиза же собиралась пойти замуж — за дровосека.

— Я согласен, — не менее важно объявил ей Тимур.

— Браво, — с одобрением проворковала она. — Я предчувствую за этой краткостью какую-то душераздирающую историю.

— Яблоко от яблони, может слышали про такое?

— Дружочек, да ты открыл в себе непознанные глубины.

— И по этому поводу я согласен с вами выпить.

— Что же, повод достойный, — без раздумий отозвалась она. — Ты пока езжай домой, поставь вино в холодильник, а мясо в духовку, а я пока быстренько отделаюсь от этого… Макара? Никиты? Неважно. Это в любом случае ненадолго.

— Уверены?

— Ты как раз успеешь накрыть на стол. Малыш…

— Называйте меня по имени, пожалуйста.

— Как скажешь, зайчонок. Только давай сегодня без этих твоих закидонов с раздельным приемом пищи. Одинокий голубь на карнизе за окном, ну и всё в этом роде. Разделим трапезу, как и полагается двум закоренелым неудачникам вроде нас.

— Вы, кажется, торопились. Макар или Никита.

— Ах да. Я предпочитаю говядину.

Лиза, действительно, примчалась со скоростью ведьмы на помеле.

— Какое волнующее событие, — с порога заявила она, — увядшее дерево дало кислый плод, крепость дрогнула под напором солдат, река изменила свое русло!

Кажется, у неё было прекрасное настроение.

— Прежде, чем называть мой плод кислым, — забирая у неё пакеты, посоветовал Тимур, — вы лучше попробуйте, какая получилась паста.

— То есть, макароны? — бодро уточнила она. — Макароны очень благодатно сказываются на моих плодородных бедрах.

— Бедра плодородными не бывают.

— Ха!

Он заглянул в пакет.

Там был огромный торт.

— Да уж, — покачал головой Тимур, — вы настроены решительно.

— Не то слово, дружок.