Нас тонуть не учили

— Прессовать говоришь? — глаза Олега зловеще сверкнули, он процедил сквозь зубы. — Харитона не отдам! Разборки не будет, а упрётся Хан, ему же хуже!

Друзья вернулись в ресторан. Выбрав удобный момент, Олег шепнул Антону.

— Харитон, выйди в сортир!

Через несколько минут они встретились в туалете. Олег проверил помещение и рассказал другу о подозрениях Хана.

— Знаешь, Антон, я жизни твоей не знаю и кто ты сейчас, спрашивать не буду, только Хан здесь хозяин! При мне тебя не тронут, побояться, а вот втихую прижмут! Пока темно, уходи!

Антон несколько минут переваривал сказанное, потом тихо промолвил.

— Олег, о себе я не буду говорить, но если я сейчас исчезну, как ты?

— Я человек Беса, меня не тронут.

Антон подошёл к Олегу и обнял его.

— Прощай, брат! Я твой должник.

Олег улыбнулся.

— Через двадцать два года отдашь долг! Прощай, брат! А теперь уходи! — и кивнул на окно.

Антон открыл окно и встал на подоконник, не поворачиваясь, он ушёл в темноту. Второй этаж это даже не третий!

Что с Антоном всё будет в порядке, Олег не сомневался, и спокойно вернулся в зал. Через десять минут они с Молчуном покинули ресторан. Хана в зале не было, так что они ушли не попрощавшись.

Утром к часам семи к дому Игната подъехал чёрный «опель», из него вышли Хан и четверо бойцов. Один из них окликнул копавшегося во дворе Игната.

— Игнат, поднимай своих гостей! Базар есть!

На крыльцо дома уже выходили Молчун и Сова. Нервный Хан не сдержался.

— Сова, или как тебя там, где твой мент? Похоже, ты ссучился! Ты же знал, что твой кореш красный! Или скажешь, нет?

Олег побледнел, рука медленно потянулась к поясу, с ним всегда был надёжный и проверенный ТТ.

— Я не спрашивал, а Харитон не говорил, кто он! Если за мной косяк, я отвечу, но не перед тобой! А ты, баклан, за метлой следи, а коль предъяву бросил, доказуху дай, или нам не о чем базарить! За слова свои ответишь.

Игнат понял — назревает разборка, лучше быть сейчас подальше от этих ребят, он тихо прошмыгнул за сарай, от беды подальше.

Хана трясло, южный характер рвался наружу. Его ставят на место там, где он хозяин. И это в присутствии его людей! Он выхватил из кармана пистолет, но Олег ждал этого и опередил Хана. Две пули рванули рубашку Хана и вошли в грудь, он стал заваливаться набок.

Бойцы Хана команды не ждали, и с обеих сторон прозвучали выстрелы. На плече Олега стало расползаться красное пятно, вторая пуля вошла в живот, но и один из парней тоже опустился на колени. Ещё одного бойца Хана расстрелял Молчун. Двое местных рембо, оставшиеся в живых, посчитали за лучшее покинуть место боя и бросились наутёк.

Хан и один из его людей были мёртвы, ещё один ранен. Досталось и Олегу — два серьёзных ранения. Молчун перевязал товарища и быстро выгнал из сарая «Жигули». Вывел из строя «опель» Хана. Затем уложил Олега на заднее сиденье и торопливо выехал за ворота.

На разбор они подкатят потом, а сейчас надо спасать Сову, да и себя тоже. Местные напуганы, шмалять начнут не спрашивая!

Молчун гнал машину степью, сзади стонал Олег. Не отрывая взгляда от дороги, Виктор просил.

— Держись, братан, всё будет нормально!

Через полчаса он заволновался, что-то друг долго молчит. Виктор остановил машину и осмотрел товарища. Скорчившись на сиденье в неестественной позе, Олег не подавал признаков жизни. Ему теперь было безразлично, где он лежит и как… Виктор присел рядом и скорбным взглядом уставился в бледное лицо товарища. Его рука прошлась по лицу Олега, и губы прошептали.

— Прости, друг! Глупо как! Я вернусь и всех закопаю, обещаю тебе, брат.

Через час он выехал на трасу, теперь спешить было некуда. Дважды прошёл посты ГАИ, на старые «Жигули» никто не обращал внимания. Что с колхозника возьмёшь. Проведя ещё три часа за рулём, Виктор благополучно прибыл в Ростов.

На следующий день Олега похоронили…

Строители коммунизма

Колёса в размеренном ритме стучали по рельсам, вагон плавно раскачивался из стороны в сторону. И так уже две недели. За это время комсомольский задор был уже на исходе. Это первые несколько дней пути казались прекрасными, как же, они едут строить БАМ — Байкало-Амурскую магистраль! Вся страна в патриотическом порыве бросилась выполнять наказ партии.

Ещё три недели назад Казимир Гордеев и Анатолий Дымарский жили своими радужными надеждами. Июнь 1976 года, они только что уволились из армии. Впереди вся жизнь! А что у них было позади?

Казимир лежал на втором ярусе плацкартного купе, он повернул голову. На соседней полке посапывал во сне Дымар. Монотонный стук колёс убаюкивал, и Казик закрыл глаза. Картины детства всплыли в сознании и тот последний день детства тоже.

…Тогда автобус остановился, и Антону нужно было выходить. Как им не хотелось, чтобы Харитон их покидал, воспитатель Алексей Семёнович обратился к Антону.

— Ну вот, Антон, дальше ты один и сам. Будь сильным, пусть Бог тебя хранит!

Эти слова тогда он сказал не только Харитону, а им всем. Антон потом долго бежал за автобусом. Мальчишки прильнули к заднему стеклу и смотрели, как удаляется фигура друга. Детдомовцы слёз не любили, но тогда их не стеснялись.