Нас тонуть не учили

Они долго сидели, каждый со своими мыслями и думами. Неотрывно смотрели на воду. У их ног меж камней в воде водили хоровод лёгкие хариусы, а рядом неторопливо проплывали стаи чебаков и чёрные «горные» ленки. Поодаль у скалы, в журчащих потоках воды, мелькали юркие гольяны.

Это многообразие жизни в воде дополняли кружащиеся над водной гладью разноцветные мотыльки, великолепные махаоны. В воздухе носились мохнатые мухи, шмели и мелкие дикие пчёлы. И всё это на фоне отвесных скал, на которых цеплялись кусты спиреи и шиповника. А спускаясь ниже к воде, вдоль берега рассыпались плантации лютиков, княженки и мышиного горошка.

Заворожённые этой девственной красотой ребята и не заметили, как солнце стало скрываться за верхушками вековых елей. Первым очнулся Казимир.

— Да, такая красота! Поставить бы здесь домик и жить в своё удовольствие! — размечтался он.

— Ты сначала на этот домик заработай! Но пока это случится, всю тайгу и эту красоту уничтожат! И мы с тобой это уже делаем, и, заметь, по зову Родины!

— С тобой, Дымар, и помечтать нельзя!

— Может, ты ещё и на Луну слетать хочешь?

— А помнишь, как в школе на стадионе Куклин ракету запускал? Может, он уже и настоящую сделал? И впрямь на Луну собрался! Я бы полетел!

— Ага, прямо отсюда и завтра! — подшутил над другом Дымарский.

— Ладно тебе язвить, пошли отдыхать! — Казик не обижался на товарища.

В последующие дни друзья совершали обходы окрестностей, познакомились со всеми местными достопримечательностями.

Прошло два года. Казимир и Анатолий стали настоящими строителями, освоив с десяток строительных специальностей. Там, где они работали, нужно было делать всё. Топор, рубанок, пила в их руках творили настоящие предметы искусства. Управлялись и с техникой, могли заменить тракториста, сесть за руль мощного самосвала. Однако всё чаще Казимир заводил разговоры о том, чтобы вернуться на родину. Его товарищ воспринимал это желание спокойно.

— Казик, а кто и где нас ждёт? Давай рванём на юг, обустроимся где-нибудь! В ту же Грузию, Армению. Там тепло и виноград есть, и чтоб море было! — Толя и глаза закатил, как будто грузинское солнце уже ласкало его.

Помёрзнув две зимы в тайге, ребята уже всерьёз подумывали о смене климата. Денег на первое время заработали. Приедут и на месте разберутся, что делать дальше. Менять место жительства и работу не боялись. За эти два года многому научились, такие строители, как они, везде в цене будут.

Случай, произошедший в середине августа 1979 года, это решение только ускорил. 18 августа бригада работала недалеко от городка Тында, там, на сопке Фестивальной, должен был состояться концерт американского певца Дина Рида. Перед этим большинство рабочих бригады попросило начальника участка Крюкова дать им возможность посетить концерт. До Тынды на вертолёте часа два, не больше, пилоты поддержали эту просьбу и готовы были лететь, но Сергей Семёнович был категоричен. Так и заявил, вам бы только гулянки да пьянки. А наказ партии — дело святое!

Тут Дымар не выдержал.

— Семёнович, мы здесь два года без культуры, а этот день отработаем, и партия не пострадает!

Крюков взбесился.

— Ты, сопляк, партию не трожь! Она тебя в детдоме выкормила, и ты ей по гроб жизни обязан!

— Долг вашей партии я отдал тем, что здесь два года отпахал, может, ей ещё и заплатить? — огрызнулся Толя.

— Куском казённого хлеба нас упрекаете! А сами не подавитесь? И мы вам не сопляки! — вступился за друга Казик.

— Видишь, как разговорились! Марш на работу, хватит болтать, концерта им захотелось! Устрою я вам концерт! — понесло Крюкова.

Бригада была на стороне друзей, но перечить начальству никто не посмел. Каждое слово против мнения руководства скажется на размере премии. В этом Семёнович был строг. На том и разошлись, люди отправились по рабочим местам.

Вечером, сидя у костра, ребята только мечтали о концерте. Пронырливый и вездесущий Пашка, видя состояние друзей, нырнул в палатку и через минуту вышел оттуда с таинственным видом.

— Душа праздника хочет, а Крюков тот праздник убил!

— Садись, балабол, ещё ты тут философствуешь! — урезонил его бригадир Петрович, мужик рассудительный и мудрый.

Пашка только хитро улыбнулся и протянул из-за спины бутылку водки «Московская». После такого подарка настроение присутствующих поднялось. Выпили, понемногу досталось всем, делили по-братски. Казик с сожалением произнёс.

— Хотел живым настоящего американца увидеть! Не получилось! — потом добавил. — Пацаны, мы с Дымарем после этой вахты уезжаем! Вопрос решён, правда, Толян?

Тот в знак согласия только кивнул и снова уставился на пламя костра.

После окончания вахты и прибытия в Усть-Муй Гордеев и Дымарский подали заявления на увольнение. Крюков сожалел, что хорошие работники покидают их, но гордый нрав не позволил ему просить ребят об изменении решения. Мастер Артёменко проговорился:

— Вас к медали «За строительство БАМа» хотели представить, да знаю, что Крюков докладную начальнику экспедиции подал, жаль вас, хлопцы!

— А вы Крюкову эти медали на задницу повесьте, пусть перед своей партией красуется! — беззлобно обронил Казимир.