Нас возвышающий обман (СИ)

За Снейпом шла бледная и уставшая Селена. Она больше походила на тень, а не на живого человека. Неизменной была только красота, которую она унаследовала от матери, над которой, казалось, не властны ни время, ни сама жизнь с ее утратами и испытаниями. Вот только в этой красоте угасал внутренний свет. Вот уж чего Селена точно не взяла от матери, так это железную волю и несгибаемость леди Мунрок, ее уверенность, что она все и всегда делает безукоризненно. Девушка, наоборот, всегда искала опору в других, в других черпала свою силу. И сейчас ей казалось, что почва уходит у нее из-под ног.

- Наконец-то! Северус, давайте мне малышку... – МакГонагалл протянула руки к девочке.

Снейп сделал шаг назад, как будто продолжал охранять свое сокровище.

- Девочка измотана нашим... путешествием, – выдавил он из себя. – Думаю, не стоит ее тревожить. Лучше дать ей отдохнуть.

- Что ж... – Профессор поджала губы. – Можно уложить Лили в гриффиндорской башне.

- Нет, там вечно стоит такой гвалт, отважные гриффиндорцы, — Северус и не скрывал своей иронии, – топают, как стадо слонов, а уж орут... – Наткнувшись на горящий праведным гневом взгляд Минервы, он лишь усмехнулся: – Я уложу ее на этаже Слизерина, там тихо и спокойно, никто не потревожит ее сон.

- В подземелье? – голос МакГонагалл прозвучал очень резко. – С чего бы это...

- Но ведь ее мать не возражает, – спокойно ответил Снейп, проходя мимо Селены.

Это был даже не вопрос, скорее утверждение – она только рассеянно кивнула, провожая глазами Северуса, уходящего с ее дочерью. Теперь Минерва поняла, о ком действительно следовало побеспокоиться в первую очередь.

*

Сириус возвращался домой в отвратительном настроении, а ведь все так хорошо начиналось. Настолько хорошо, что чувство близкой победы опьянило его: он отчетливо представлял себе, как притащит этого ублюдка к Грюму. Хотя нет, в Министерство он притащит его труп!

Уже на второй день он взял след – слабый, едва заметный, но ненависть обострила все чувства, Бродяга шел по следу. Порой он его терял, но все время находил снова... Куда же шел этот крысеныш? Причем шел не один. К его запаху постоянно примешивался еще один, точнее два — человеческие... Блэк шел по следу до Уэльса, но там он потерял его.

Целую неделю он пытался вновь обнаружить хоть какой-то намек, куда же делся Петтигрю. След пропал недалеко от драконьего заповедника. Уж не испепелил ли его валлийский зеленый? Во имя Мерлина, это была бы самая огромная несправедливость! Упустить шанс отомстить самолично...

Столько дней потрачено напрасно! Они обязательно станут поводом поиздеваться над ним, а ведь в своих мечтах он уже торжествовал: он должен был доказать Селене, Министерству, Дамблдору, что все они заблуждались на его счет, показать им, кто такой Сириус Блэк, чего на самом деле стоит его имя. Он был уверен, что впишет свою страницу в историю этой магической войны.

Но сейчас Блэк был разочарован. Нетрудно было представить себе, что скажет Селена, когда он вернется один. Но он был готов ответить на любое ее возражение, любой упрек.

Сириус уже почти подошел к дому. Вокруг было спокойно, заходящее солнце отражалось в окнах домов, ярко вспыхивая и ослепляя, обычные для вечера в лондонском предместье звуки и запахи... Запахи! Его чутье, обостренное трехнедельным пребыванием в шкуре пса, уловило среди плывущих в воздухе запахов сохнущего на веревке белья, соседского ужина то, чего здесь явно не должно было быть — запах магии, запах смерти. Он испугался, панически испугался, хотя он прекрасно видел, что его дом стоит нетронутым в каких-нибудь пятидесяти шагах от него. Он сунул руку в карман, судорожно стиснул палочку и пошел быстрее. До дома оставалось тридцать шагов, двадцать, десять... И тут Блэк практически наткнулся на невидимую стену, которая не позволяла ему подойти ближе к дому, а наоборот отталкивала от себя, как будто укрывавшее дом поле и он были одноименными полюсами магнита, что не давало им соединиться.

Скрывающие чары! Обманка... Что же под ними? Перед глазами Сириуса отчетливо стоял дом Поттеров: входная дверь кособоко висит на одной петле, окна первого этажа зияют темными провалами, осколки выбитых стекол переливаются в свете луны, пробивающейся сквозь тучи, на лестнице лежит его друг — он уже никогда не поднимется, не будет стоять с ним плечом к плечу... Сейчас он снова испытывал тот же первозданный ужас, какого никогда не возникало в пылу битвы, даже когда он рисковал своей жизнью: возможно, он уже тут и не нужен, его близкие погибли. Вдруг он ошибся, думая, что если уйдет, то Пожиратели с радостью кинутся ему вслед, а Селену никто не тронет.