Нас ждет Севастополь

Козырнув, Игнатюк повернулся и пошел вдоль улицы. Громов смотрел ему вслед, покусывая ус. Не любил он этого капитана. Странный человек. У него все на подозрении. Такой родной матери не поверит.

2

Рота разведчиков разместилась в двух саманных сараях, неизвестно кем и для чего сделанных среди густых и высоких зарослей камыша. Третий месяц ротой командовал лейтенант Крошка. Он выписался из госпиталя вместе с Семененко и Гридневым. Не заезжая в отдел кадров, куда получили направление из госпиталя, они приехали в Геленджик, разузнали, где находится бригада, и заявились к полковнику Громову. А полковник ценил тех офицеров и матросов, которые, минуя все препоны, добивались возвращения в родную бригаду. Крошку он назначил командиром роты.

Сегодня утром в роте объявился Трофим Логунов. Из госпиталя его направили в запасной полк. Там он пробыл с полмесяца, а потом узнал, где находится бригада, и сбежал, не имея на руках никаких документов. Сильно рисковал. Если бы задержали, не миновать ему военного трибунала. Он понимал это и добирался до бригады тайком. В штаб не пошел, а сразу направился в роту.

Первым, кого он увидел, был Гриднев. Парторг сидел на ящике и читал газету. В руке у него был пучок камыша, которым он отчаянно отмахивался от комаров. Длинные усы парторга топорщились, словно в борьбе с комарами они участвовали тоже.

— Батя Артем! — радостно закричал Логунов и подбежал к нему, радуясь встрече.

Гриднев вскинул глаза, удивленно ахнул, отбросил камыш и обнял Логунова.

— Глянь-ка на него! Трофим! Живой, чертушка! Вот уж не чаял встретиться.

Пелена застлала глаза Логунова. Не выпуская из объятий Гриднева, он выдохнул:

— Вот я и дома…

Гриднев усадил его на ящик, вынул кисет с махоркой. Логунов протянул руку к кисету:

— Ты читаешь мои мысли. Только хотел попросить у тебя закурить.

Пока он скручивал цигарку, Гриднев внимательно осмотрел его.

— Здорово ты сдал, — заметил он и добавил: — В роте подправишься. Были бы кости…

— Почти неделю на подножном корму, — невесело усмехнулся Логунов. — Хорошо, что в госпитале заштопали основательно.

— Так ты удрал?

Логунов не ответил, закурил. После нескольких затяжек, видимо не желая отвечать на вопрос, сказал:

— Между прочим, батя, недобрым словом вспоминал тебя, когда лежал в госпитале.

— Почему? — удивился Гриднев.

— Из-за Глушецкого. В госпитале встретился с его мамашей. Преждевременно ввели старушку в горе.

— Промашка вышла, верно, — подтвердил Гриднев. — Но сам посуди, ведь противотанковая граната…

— А из-за этой промашки жена Глушецкого в обмороке лежала, ребенок умер у нее. На фронт ушла. А могло все иначе быть.

— Могло, — согласился Гриднев. — Мы, как узнали, извинение написали. А сейчас Глушецкий из госпиталя выписался и домой поехал. Отпуск ему дали.

— Опять к нам придет? — обрадовался Логунов. — Вот было бы здорово. Кстати, кто его замещает?

— Крошка.

— Ну и как он?

Гриднев передернул плечами, словно осуждая нового командира за что-то, но на словах отозвался о нем хорошо.

— Боевой и о нас заботливый. В том сарае отсыпается, ночью лазил по переднему краю. Ты доложи ему о своем возвращении.

— Что-то он скажет, — вздохнул Логунов и признался: — У меня ведь ни направления, ни аттестата. Дезертир, одним словом.

— Непутевая твоя голова, — ругнулся Гриднев. — Поймали бы, не миновать штрафной роты.

— А я не боюсь. Все едино где воевать.

— Как сказать, — возразил Гриднев. — Ну, раз дело сделано, не выдадим.

— В запасной полк надо бы написать.

— И это сделаем.

Из сарая вышел заспанный Семененко. Он посмотрел сначала на небо, потом с кислой физиономией уставился на камыши. Левую бровь у него пересекал свежий шрам, которого Логунов еще не видел.

Заметив Логунова, командир взвода моргнул, протер глаза, будто не верил, и лишь после того гаркнул:

— Га, еще один возвернулся! Ну, давай лапу!

Он сгреб его, прижал к себе так крепко, что Логунов крякнул. Потом отпустил и спросил:

— Когда объявился?

— Час назад.

— Снидал?

— Нет еще.

— Шо? Гриднев, перестань его балачками забавлять. Накормить, зачислить в мой взвод, выдать автомат, кинжал. Да одеть нормально. А то, бачишь, какой у него вид! Срамота!

— Будет сделано, — заверил Гриднев.

Семененко принялся чесать шею, ругаясь:

— Сказились эти кубанские комары! Як вампиры. Все тело зудит. Занесло нас в трясину, чтоб ей… Тут отродясь, наверно, ни один путный человек не бывал.

Вразвалку он пошел к берегу, скинул гимнастерку и тельняшку, с шумом стал плескаться, ворча: «И вода тут как парное молоко. Нема в ней свежести».

— Пошли к Безмасу, — кивнул Гриднев Логунову.

Час спустя Семененко построил свой взвод.

— А ты чего? Особого приглашения ждешь? Становись! — крикнул Семененко Логунову, который стоял в стороне.

Логунов еще не представлялся командиру роты, успел только позавтракать и получить у старшины гимнастерку и тельняшку. Глядя на выстроившихся разведчиков, он с горечью подумал: «Почти ни одного старичка, все новые. Сколько друзей осталось на Малой земле».

После того как Логунов стал в строй, Семененко прошелся дважды перед разведчиками, окидывая взглядом каждого с ног до головы.