Нас ждет Севастополь

— Не стоит, пожалуй. План вот тут. — Он постучал пальцем по лбу. — Основная задача ляжет на одного человека. Думаю, что этим человеком будет Семененко.

И он стал подробно объяснять план действий. Окончив, спросил:

— Замечания?

— У меня есть предложение, — сказал Крошка. — Надо добавить еще одного человека — сапера. По пути к кургану придется делать проход в минном поле. Самому Семененко не стоит отвлекаться на это. Впереди, по-моему, должен ползти сапер.

Громов на какое-то мгновение сдвинул мохнатые брови, но тут же расправил их и даже улыбнулся.

— Согласен. Сапера дам. Вижу, что удар по заднице пошел впрок твоей голове.

Крошка покраснел. До каких пор полковник будет зло иронизировать над ним? Еще две недели тому назад группа разведчиков во главе с Крошкой в ночной разведке наткнулась на вражескую разведку. Их разделял бугор. Те и другие разведчики стали перебрасываться через бугор гранатами. Немецкие гранаты разорвались позади, и их осколками пять разведчиков, в том числе Крошка, были легко ранены в ягодицы. Пришлось отойти. Вернувшись, разведчики пошли в санроту, спустили брюки и попросили сделать им перевязку. Докладывая начальнику штаба, Крошка сказал, что ранено пять разведчиков, но умолчал, в какое место. Однако на другой день командир санроты проговорился начальнику штаба, а тот сказал полковнику. Громов вызвал Крошку и пригласил присесть. Тот сел на краешек стула. Громов обошел его вокруг, кидая насмешливые взгляды и покачивая головой, потом сказал: «Расскажи, пожалуйста, как вы дошли до жизни такой, что стали задницы подставлять немцам?» Крошка пытался было объяснить, как получилось, но Громов оборвал его: «Представляю, как девчата в санроте смеялись над голозадыми разведчиками. Картина! Сфотографировать бы вас в тот момент». Крошка краснел, пытался встать, но Громов усаживал его. Наконец Громов притушил усмешку и уже сердито заявил: «Понял, надеюсь! Еще раз подставишь задницу противнику — пойдешь в стрелковую роту». С того дня почти при каждой встрече Громов напоминал Крошке о злосчастном ранении, заставляя лейтенанта краснеть и сердиться, про себя, конечно.

— Даю добро, — сказал Громов, вставая и крепко пожимая руку Семененко. — Повторяю, горячку не пори.

— Задача ясна, — не отводя глаз от пытливого взгляда полковника, отозвался Семененко. — Разрешите только напарника подобрать самому. — У себя в роте подберу.

— Разрешаю.

Вернувшись в роту, Семененко уединился на берегу среди камышей. Ему хотелось обдумать план, который предложил полковник. Он испытывал гордость, что именно ему, а никому другому в бригаде, доверил полковник такое ответственное задание. То, что не сделали два батальона, должен сделать он один. Не так-то это просто.

Когда его разыскал Гриднев, командир взвода сидел, покусывая камышину и хмуро сдвинув брови.

— Чего зажурился? — спросил он, подсаживаясь рядом.

Семененко не повернулся к нему, а, глядя на заросли камыша, проговорил, словно высказывая свои мысли вслух:

— Живым из пекла не возвращаются… Вот и мой черед настал…

Гриднев заглянул ему в глаза.

— Чего ты говоришь? Разве с такими мыслями идут в бой?

Семененко буркнул:

— Не мешай думку думать.

— Скажи пожалуйста, — протянул Гриднев, покачав головой. — О смерти думает, как необстрелянный салага. Сейчас ты, Павло, вроде старого корабля, у которого все механизмы разболтались. Сдается мне, что вместо тебя надо другого человека подобрать. Ты морально не подготовлен.

Несколько мгновений Семененко оторопело смотрел на него, потом его лицо покраснело от гнева, он ухватил Гриднева за ворот гимнастерки и крикнул:

— Шо? Шо ты сказал? Ты посмел говорить такие слова мне?

— Страви несколько атмосфер, — спокойно произнес Гриднев. — Будь ласков, остынь.

Семененко отпустил его, вскочил.

— Как ты смел сказать такое! Я салага? Понимаешь ли ты, Артем, что сказал? Не ожидал.

— Остынь, говорю, — повысил голос Гриднев. — Сядь, послушай, что скажу.

Семененко, глянув на него исподлобья, сделал несколько шагов и неожиданно рассмеялся.

— Ой, парторг, завел ты меня с полоборота. — Он сел рядом и обнял Гриднева за плечи.

Гриднев усмехнулся в усы.

— В нашей МТС, помню, был такой случай…

— Знаю, батя, — перебил его Семененко. — Был такой психоватый, вроде меня, агроном. И однажды…

— Откуда знаешь?

— Да ты же рассказывал.

— Все может быть, — согласился Гриднев. — Ты вот о мертвом якоре задумался. Не одобряю такие мысли. Смерть-то придет, когда ее не ждешь. Чего же о ней думать? Коммунист ты. А это что значит? Это значит быть всегда готовым ко всему и к смерти во имя победы. Что толку в том, что тебя ухлопают на кургане? Курган-то останется у немцев. Значит, твоя задача выполнить приказ. Кого надумал напарником взять?

— Мабуть, Логунова. Он в минном деле мастак.

— А может, кого другого? Логунов не окреп еще. Ты говорил с ним?

— Нет еще, но знаю, что согласится. Злости в нем против гитлеровцев накопилось — через край, разрядка хлопцу потребна. Лучшего напарника не найти.

— Тебе виднее, конечно. Мое сердце тоже лежит к Трофиму.

Семененко собрал свой взвод и стал объяснять задачу.