Нас ждет Севастополь

Старшинова Таня разыскала в соседней землянке. Положив на столик документы и связку писем, она повторила рассказ о смерти Беленко.

У Старшннова вырвался горестный вздох.

— Надо о нем написать, — проговорил он. — Обязательно!..

— Куда писать? Зачем? — не поняла Таня.

Старшинов протянул ей листовку и сказал:

— Прочти — поймешь куда и зачем. Вот бумага и карандаш.

Таня стала читать листовку. На обыкновенной газетной бумаге размером чуть более тетрадного листа чернилами было написано:

«В ПОСЛЕДНИЙ ЧАС

По Советскому Союзу:

Наши войска заняли города: Красный Лиман, Купянск, Кущевскую, перерезали ж. д. Орел — Курск.

По отряду:

Группа под командованием мл. лейтенанта Пшеченко стремительным броском захватила пушку противника и из этой пушки успешно громит фашистов.

Матрос Степанов из боевой группы мл. лейтенанта Пахомова гранатой уничтожил пулеметную точку врага и из автомата уничтожил пять фашистов.

Член партии агитатор Любченко из пятой боевой группы проник в расположение врага с тремя бойцами и незаметно подполз к вражескому орудию. Уничтожив расчет, Любченко захватил орудие и два пулемета. Повернув пушки и пулеметы в сторону врага, храбрые моряки открыли губительный огонь по гитлеровской нечисти. Из трофейного оружия Любченко и его три боевых товарища уничтожили около ста немецких солдат и офицеров.

Десантник! Бей врагов, как их бьет член партии т. Любченко!»

Прочтя листовку, Таня задумалась. Еще во время обороны Севастополя она видела, как такие невзрачные на вид листовки поднимали боевой дух бойцов, зажигали в них ненависть к врагу. И ей сейчас захотелось так написать о Беленко, чтобы его имя навсегда осталось в памяти людей, звало на подвиг.

Подсев ближе к лампе-гильзе, Таня стала писать.

— Товарищ Левидова, а вы стихи не пишете? — задал неожиданный вопрос Старшинов.

— Нет, — ответила Таня, краснея, словно чувствуя вину за то, что не умеет писать стихи.

— Жаль, очень жаль…

На берегу послышались частые взрывы снарядов, и Таня догадалась, что гитлеровцы обстреливают причал. В землянку вбежал круглолицый матрос и радостно сообщил:

— Катера пришли!

Закончив писать, Таня подала листок Старшинову и вышла из землянки. В море она увидела несколько морских охотников. Одни уже отходил от причала. По нему стреляли. Снаряды рвались около маленького корабля, но он уверенно мчался вдоль берега, вспенивая воду. Вот еще один катер подошел к причалу.

Таня подумала, что на одном из них сейчас стоит на мостике Виктор. И, подумав об этом, с тревогой стала следить за катерами, подходящими к берегу. Вот на одном катере что-то загорелось. Таня тихо ахнула и чуть не побежала к причалу. Но огонь на катере потух, и катер благополучно отошел от причала. Таня следила за ним, пока он не скрылся в темноте.

От землянки донесся голос Куникова, посылавшего на берег связных:

— Всех командиров высадившихся подразделений привести ко мне. Пусть выделят своих связных.

Кинув последний взгляд на катера, казавшиеся черными точками, Таня села на камень около входа в землянку и стала ждать своих спутников. Чувство одиночества, неуютности охватило ее. Возможно, это была усталость после боевого дня. Ей вдруг захотелось принять теплую ванну, потом выпить чаю с вареньем, лечь в мягкую и чистую постель с книгой в руке и забыть все на свете.

Мечты, мечты…

Таня горько улыбнулась и, поеживаясь от холодного ветра, пошла в землянку.

2

В полдень Новосельцев привел свой катер к месту стоянки.

Сойдя на берег, лейтенант направился в штаб береговой базы, где необходимо было разрешить некоторые хозяйственные вопросы. Сделал он это быстро и уже собирался уходить, как в дверях показался Уздяков.

Квадратное лицо командира базы сияло довольством. Увидев Новосельцева, он протянул ему обе руки и воскликнул:

— Рад, рад вас видеть! Зайдите ко мне. Хочется поговорить. Кстати и пообедаем.

— Везет мне у вас на обеды, — пошутил Новосельцев. — Неудобно вас разорять, а отказаться желудок не позволяет.

— Трудно меня разорить, — вошел в шутливый тон Уздяков. — Все-таки я интендант…

Через несколько минут вестовой матрос принес обед.

— От фронтовой чарки, надеюсь, не откажетесь, — потряс флягой Уздяков. — За успех нашего десанта.