Нас ждет Севастополь

К берегу подходили десантные корабли. Почти с каждого выносили убитых и раненых.

Раненых грузили в подъехавшие автобусы, убитых накрывали брезентами. К Новосельцеву подошел Дюжев. Обе руки у него были забинтованы.

Пожимая плечами, он сказал с виноватыми нотками в голосе:

— Приказывают в госпиталь, товарищ командир. Вы на меня не сердитесь. Сам понимаю, что глупость сотворил. Теперь вот приходится покидать корабль в самый что ни на есть ответственный момент. Но я даю слово, что при малейшей возможности сбегу — и прямо к нам.

Новосельцев грустно улыбнулся и обнял боцмана:

— Жду, Степа.

Дюжев стал прощаться с товарищами. Токарев тоже обнял его и сунул ему в карман сверток. На ухо шепнул:

— Ребята собрали деньжат. Чтобы не скучал в госпитале и выпил там за наше здоровье.

— Спасибо, ребята! — растроганно сказал Дюжев. — Выпью обязательно…

— Пушкарева увидишь — привет передавай.

К Дюжеву протиснулся Шабрин:

— В Геленджикском госпитале, наверное, будешь. Так зайди к моей, скажи, что в полном здравии.

Новосельцев видел, как Дюжев садился в автобус, и подумал, дадут ли сегодня на катер пополнение или ему придется идти к крымскому берегу с неполным составом команды. А это тяжеловато. Надо осмотреть кормовую пушку. Может, можно ввести в строй.

Из сарая, где находился штаб дивизиона, вышел Корягин. Лицо его было сумрачно, фуражка надвинута на нос. Подозвав Новосельцева, он с укором сказал:

— Как ты недоглядел… Эх ты, растяпа…

— Александр Афанасьевич. — Новосельцев впервые назвал своего командира но имени и отчеству. — Я не меньше вас…

Он не договорил «переживаю» и отвернулся. Корягин понял недосказанное слово и сообразил, что незаслуженно обидел командира корабля.

— Извини, Виктор, — уже мягче произнес он. — Ты должен понять меня.

— Понимаю, — отозвался Новосельцев, не испытывая обиды.

— Василий был моим лучшим другом и советчиком. Ему я многим обязан. Нет его, и на сердце пусто стало… Как нелепо все.

Он подошел к трупам, поднял брезент, опустился на колено и поцеловал Бородихина в холодные губы.

— Прощай, дорогой друг. Прощайте, боевые друзья.

Поднявшись, он несколько мгновений стоял с опущенной головой, потом закрыл тела погибших брезентом и повернулся к Новосельцеву:

— Два часа на отдых. Потом зайдешь ко мне.

И с опущенной головой пошел к сараю.

Новосельцев поднялся на корабль. Ивлев подал ему записную книжку:

— На палубе нашли. Замполита, кажется.

Новосельцев взял ее и спустился в свою каюту. Сняв кожаный реглан и фуражку, устало опустился на койку.

Новосельцев развернул записную книжку. В ней были короткие записи о проделанной работе, планы с пометками о выполнении, тематика бесед с матросами, фамилии агитаторов, редакторов боевых листков, записанные мысли. В общем, обыкновенная записная книжка политработника. Но сейчас Новосельцеву казалось, что говорит он с живым Бородихиным.

«Боевые части корабля что пальцы на руке: сожмешь вместе — кулак получается».

Новосельцеву вспомнилось, что это выражение Бородихин любил употреблять в беседах с матросами.

«Каждый офицер обязан быть лучшим матросом». И это не раз он говорил офицерам дивизиона.

Последняя запись: «Диалектический метод считает, что процесс развития следует понимать не как движение по кругу, не как простое повторение пройденного, а как движение поступательное, как движение по восходящей линии, как переход от старого качественного состояния к новому качественному состоянию, как развитие от простого к сложному, от низшего к высшему». А ниже пометка: «Провести лекции и беседы с офицерами и матросами о реакционной теории круговорота».

Новосельцев закрыл записную книжку и спрятал среди книг на полке.

3

День ушел на комплектование команды и ремонт кормовой пушки. Новосельцев так и не успел отдохнуть. Как только стемнело, берег заполнился десантниками. Новосельцев сошел с корабля, чтобы доложить командиру дивизиона о готовности катера.

В сарае, где находился Корягин, собрались офицеры. По лицу командира дивизиона можно было определить, что он озабочен и расстроен. Около губ и на лбу появились резкие морщины, Новосельцев раньше их не замечал. Неужели они могут появиться за один день?

— Вот что, товарищи офицеры, — не глядя ни на кого, опустив голову, глуховатым голосом заявил Корягин. — В первую ночь не смог высадиться командир отдельного батальона морской пехоты Беляков, а его начальник штаба Жерновой ранен в голову при высадке. Не высадился командир дивизии генерал Гладков со своим штабом. Таким образом, десантники остались без руководства. Как там у них дела — никто толком не знает. И еще одно неприятное известие. 56-я армия должна была высадиться под Керчь. Но высадка не состоялась. Там свирепствует шторм, и Азовская флотилия не рискнула начинать высадку в такую погоду. Начнут ли они высадку этой ночью — неизвестно. А главный десант должен быть там. Наша задача — в эту ночь надо во что бы то ни стало высадить как можно большее количество людей, и обязательно командование. Придется трудно. Очень трудно. Но мы обязаны выполнить свой долг.