Нас ждет Севастополь

— Ого, Павло, ты уже офицер, — заметил Уральцев, нащупав на его плече звездочку.

— Младший лейтенант, — с гордостью сказал Семененко. — А это бачили?

На груди Семененко блестела Золотая Звезда Героя Советского Союза.

— Поздравляю! — воскликнул Уральцев и опять обнял его. — Знаю о твоем подвиге. Заслужил такую награду.

— А Логунова обидели, — проворчал Семененко. — Вместе же были, одно дело делали. А ему только орден Красного Знамени.

— Тоже большая награда.

— Большая, да не такая. А мне зараз стыдно парню в глаза смотреть.

— Твоей вины в том нет.

— То так, а все же… Ты к нам по какому делу?

— Пойду с вами в десант.

— Сам захотел или назначили?

— И то и другое.

Семененко покивал головой в знак понимания, и они вместе направились на кухню.

Ночью бригада Громова прибыла на косу Чушка. Узкая полоска песчаной земли — уникальное создание природы — уходила на несколько километров в море. Тут была с осени налажена переправа на крымский берег. По этой косе гитлеровцы отступали в сентябре прошлого года. Наши летчики тогда бомбили ее. Кругом валялись разбитые танки, машины, орудия. А когда косу заняли советские войска, ее начали бомбить гитлеровские летчики, обстреливала дальнобойная немецкая артиллерия. Укрыться здесь негде, выкопать окоп невозможно, он осыпался и наполнялся водой. Веселое место, ничего не скажешь.

Разведчики по кромке берега пробрались к причалу. Уральцев и Глушецкий находились с ними. Сейчас Уральцев не отличался от других разведчиков. На нем ватный бушлат, подпоясанный широким ремнем, на ремне финка, за плечами вещевой мешок, автомат.

Уральцев знал, что на том берегу уже находится несколько журналистов армейской газеты. Они первыми войдут в Керчь со штурмующими отрядами. Следовательно, они первыми и напишут об освобождении Керчи. Бригада Громова, вероятно, вступит в бой, когда город будет освобожден или когда на каком-то участке затормозится продвижение наших частей, наступающих с плацдарма. Поскольку об освобождении Керчи будут писать другие, то он может какое-то время чувствовать себя не газетчиком, а просто замполитом роты разведчиков. Это даже радовало его.

— Ты знаешь, Николай, — усмехнулся Уральцев. — Мне сейчас приятно чувствовать себя опять разведчиком, а не человеком с блокнотом и авторучкой.

— Может быть, напрасно перешел на работу в газету?

— Возможно… Во мне борются два человека — один журналист, литератор, другой — солдат.

— А по-моему, хорошо, когда в журналисте сидит солдат, а в солдате — журналист.

Поблизости разорвался снаряд. Разведчики распластались на песке.

Через минуту Семененко доложил Крошке, что убитых нет, ранен в плечо один разведчик. Раненого перевязал санинструктор Лосев.

— Тут посадка похуже, чем в Геленджике, — проворчал Крошка и обратился к Глушецкому: — Надо быстрее на причал. На мотоботы погрузимся, спокойнее будет.

— Точно, товарищ капитан, — сказал Гриднев, оказавшийся рядом. — Нет интересу выйти из строя на этом берегу.

Но Глушецкий возразил:

— Не надо создавать толчею на причале. Сначала погрузится первый батальон майора Ромашова и батальон автоматчиков, потом наша очередь. Нам надо два мотобота. Фамилии командиров мотоботов вы знаете, а они знают, кого принимать и в какое время.

— Неужели так точно все расписано? — удивился Уральцев.

— Ну, конечно. Иначе на переправе была бы невообразимая толчея.

К Крошке подошел раненый разведчик.

— Вот незадача, товарищ старший лейтенант, — сказал он. — Я ведь керченский, в Керчи моя семья, думал, завтра дома буду, а приходится в госпиталь. Досада берет.

— Ничего не поделаешь. Вам сопровождающий нужен?

— Как-нибудь сам доберусь до санитарной летучки.

— Ну, счастливо, — напутствовал его Крошка.

Уральцев спросил раненого:

— Какой ваш адрес в Керчи? Я зайду и расскажу о вас вашим родным.

— Спасибо, — поблагодарил раненый и назвал адрес: — А фамилия моя Гриценко Сергей.

Он попрощался и пошел к берегу. Но не прошел и десятка шагов, как остановился, постоял немного и вернулся.

Крошка вопросительно посмотрел на него.

— В чем дело?

— Товарищ командир роты, ругайте не ругайте, а я вот что надумал, — решительно заговорил раненый. — Не пойду я в санлетучку, просижу тут до утра. Чует мое сердце, что утром Керчь будет наша. Днем я переправлюсь туда. Побываю дома, а потом и в госпиталь можно. Поймите меня…

— Ну что ж, оставайтесь, — подумав, сказал Крошка.

«Обязательно навещу семью Гриценко. Не забыть бы адрес», — подумал Уральцев.

Вскоре все разведчики погрузились на два мотобота. А через полчаса они уже спрыгивали на берег около селения Опасное. Отойдя от берега метров на двести, Глушецкий взволнованно сказал:

— Шагаю по родной крымской земле. Даже не могу передать тебе, какое чувство испытываю сейчас. — Он подозвал Гриднева:

— Вот, Артем Архипович, мы и на крымской земле. Как самочувствие?