Наш человек на небе (СИ)

- Отставить, — наконец среагировал Берия. — На критику времени у нас нет. Особенно — на содержательную.

Сталин беззвучно рассмеялся, откидываясь в кресле.

- Тогда у меня, пожалуй, всё, — сказал Андрей Николаевич. — Основные выводы по космической, скажем так, разведке, полагаю, очевидны. В зале повисла вежливая тишина, которую Колмогоров, естественно, интерпретировал в духе «всё пропало».

- Ну что вы, товарищи, — улыбнулся он своей фирменной смущённой улыбкой, — волноваться, безусловно, самое время. Однако для паники оснований... точнее, я бы это даже иначе сформулировал. Колмогоров ухватил карандаш и принялся точными широкими движениями черкать прямо поверх одной из бумажных карт.

- Вот такая своеобычная система. А дело в том, что геометрическая  интерпретация решения этой системы ставит в соответствие этому решению кривую K в ( n+1)-мерном пространстве переменных t, x 1, …, x n, определяемую системой уравнений... вот как раз этой системой, видите? Лаврентий Палыч огорчился, что сидит слишком далеко и красоту системы уравнений оценить не может.

- Здесь t является одной из координат в пространстве R, — пояснил Колмогоров, ласково заглядывая в глаза Тимошенко; Тимошенко сидел близко, увернуться не успел и кивал сосредоточенно. — Переход к интерпретации в n

- мерном фазовом пространстве S переменных x 1, …, x n заключается в том, что мы просто-напросто перестаём считать величину t координатной точки, а считаем её... параметром! Таким образом, фазовая траектория L получается из кривой K в результате проектирования пространства R на пространство S в направлении оси t.

Берия покосился на Сталина: тот изложению не препятствовал. Иосиф Виссарионович сейчас вообще был какой-то странный — не то чтоб несобранный, а словно всматривался куда-то вглубь себя самого, будто именно там искал ответ на главный вопрос жизни, вселенной и всего остального; искал с неким радостным, но всё же недоумением.

Берия подумал и признался себе, что определённую уверенность в будущем такая отстранённость всё же внушала.

- А посему сейчас мы кратко рассмотрим вопрос асимптотической устойчивости... — воодушевлённо продолжал Андрей Николаевич.

- Товарищ Колмогоров, — резче, нежели намеревался, сказал Лаврентий Палыч. — Представьте, что выступаете перед людьми случайными, неспециалистами. Представили? И как бы Вы им вот это всё изложили? Предельно просто.

Колмогоров был устроен так...

Глупое, наверное, слово: «устроен». Ведь человек настоящий, только когда он совсем один — когда он хоть с кем-то, он уже играет. Вот он лекцию читает или поёт хором или гуляет с учениками в лесу под Комаровкой — разве это он? Самолётик летит, огоньки мигают, пунктирная линия получается — от того, что есть на самом деле.

Так и Андрей Николаевич: горел, как звезда горит — но восприятие спектра сильно зависело от наблюдателя.

Когда он читал лекции для математиков, — неважно: для школьников ли, для коллег-академиков, — то лекции для школьников понимали студенты, лекции для студентов понимали аспиранты, лекции для аспирантов понимали доктора наук, а научные доклады для докторов наук полностью не понимал почти никто.

Зато публичные лекции Колмогорова были абсолютно понятны всем, даже не математикам. Андрей Николаевич знал, по-настоящему знал свой  предмет — а это есть необходимое предусловие доступного изложения. Просто в разговоре с коллегами Колмогоров не мог позволить себе разжёвывать очевидные вещи — он сам, прежде всех остальных, счёл бы такой подход неуважительным.

Но теперь академик получил от Берии разрешение излагать доступно — и с облегчением излагал доступно.

- Таким образом, констатируем, что эффективность работы радаров «Палача» ощутимо снизилась, — сказал математик, — очень серьёзно снизилась. За две с половиной сигмы точность геопозиционирования выпала уже около недели назад, но...

- Параметры орбиты стабильны, — негромко заметил Тихонравов. Ввиду «космической» повестки, Михаила Клавдиевича спешно вызвали с полигона, из-под Астрахани. Среди собравшихся в зале участников совещания он был единственным, кто по-настоящему понимал математическую составляющую проблемы, — даже умница Берия в этом смысле сильно отставал. Колмогоров благодарно кивнул ракетчику:

- С этого мы начали, запросили Томск и Пулково. С самим кораблём всё в порядке. В физическом смысле, иначе говоря.

- Связь? — предположил Судоплатов.

- Отмечались некоторые проблемы, — согласился Андрей Николаевич. Он всё время делал отметки на своих картах, как будто прямо в процессе разговора решал некие параллельные задачи. — Как жаль, что товарища Сифорова... мда, ну да не суть. И раньше отмечались, и в последние две недели обострились даже. Но мы компенсируем, да, компенсируем.

- Как?

- Переход от детерминированной модели к стохастической, — с лёгкой улыбкой вмешался Тихонравов.

Андрей Николаевич радостно поклонился в сторону ракетчика: