Наш человек на небе (СИ)

Безусловно, отчасти это было верно. Выяснилось однако, что вводить резервы в боевую работу последовательно немцы не собирались изначально. Вместо этого отданные в распоряжение 1-го воздушного флота бомбардировщики Ju.86P, Do.217 и Fw.200 модификаций B, C и D были объединены в так называемые «волны» — укрупнённые однородные эскадрильи. Каждая «волна» занимала свой эшелон; покидать его при проведении бомбометания строго воспрещалось. Машины просто вываливали свой груз на территорию лагеря, заботясь не о точности, но о плотности накрытия.

Такая тактика оказалась неприятным сюрпризом для Советской стороны: лётчики 1-й Особой уже привыкли работать по одиноким заплутавшим фрицам либо раздёргивать относительно небольшие группы самолётов. Очевидно, новый немецкий фюрер пришёл к выводу, что тактика ковровых бомбардировок, которую люфтваффе на Восточном фронте до сих пор практически не применяло, не может быть знакома русским — следовательно, и  методы противодействия РККА выработает не сразу.

Очевидно, создатель легендарной «линии Каммхубера», собаку съевший на вопросах противовоздушной обороны, сумел как-то определить максимальную зону поражения космических зениток.

Очевидно, Каммхубер не стремился к возвращению территории партизанского лагеря под контроль немецких войск — но лишь к нейтрализации беспокойной крепости.

Очевидно.

Ковровые бомбардировки поначалу произвели эффект, близкий к шоковому: штаб Рокоссовского планировал наземную операцию; лётчики готовились к поддержке своей наступающей пехоты и подавлению штурмовой авиации противника. Фактически, из средств работы по наиболее высотным целям, — 86-м «юнкерсам», — в распоряжении Советской стороны имелись лишь СИДы.

Лётчиков 1-й Особой немедленно снабдили новыми полётными костюмами — благо, работы по воссозданию космической технологии велись давно. Пусть копии получались не такие совершенные, как оригиналы — главное, что берегли от холода и нехватки кислорода. Противоперегрузочными свойствами костюмы не обладали, но Кожедуб сотоварищи рванулись в небо с суровым восторгом; на жалкие 7-8g обращать внимание им было некогда. В ход пошли все приёмы воздушного боя, которые с таким упорством отрабатывал персонал 1-й Особой: атаки с предельных дистанций, пикирование под аэродинамически немыслимыми углами, охота на живца... Новой Герники не вышло, ситуацию худо-бедно удавалось держать под контролем — но и фрицы определённых результатов добивались, а существенных пополнений Рокоссовскому брать было неоткуда.

К сожалению, СИДов в распоряжении Константина Константиновича по

- прежнему находилось слишком мало: лорд Вейдер не успел перебазировать на Землю ещё несколько машин... а если бы и успел — для решительного, одномоментного перелома положения всё равно ведь недостаточно. Кроме того, быстро стало ясно, что немецкие бомбардировщики метят именно в крепость — вот так прилетит какая-нибудь «Panther» или «Herrmann»... да, по большому счёту, и удачливой «Pauline»[22] хватит: единственная бомба способна не только уничтожить весь наличный парк СИДов, но и разнести центр управления, скаты, «тягачи»... Зенитки перегруппировали и сориентировали на отстрел падающих с неба железяк.

А железяки сыпались удивительные. Немцы окончательно перестали притворяться, будто воюют самостоятельно, и на осколках бомб всё чаще попадалась французская, бельгийская, испанская, шведская маркировка... [23]  ---

- Эти-то куда лезут... — с досадой пробормотал Тимошенко. — Мало им Пётр вломил?..

- Пётр им вломил много, — сказал Судоплатов. — Но недостаточно.

- Это как это? Это когда ж будет достаточно?

- А когда мы их под ноль сравняем, — объяснил разведчик. — Потому что Швеция — бывшая великая держава, колониальная и вообще с претензией. Мы их в своё время из великого статуса выбили, вот они нам простить-то и не могут.

- Затаили, значит, злобу, — сказал Семён Константинович. — Да... верно говорите, товарищ Судоплатов. С Польшей, кстати, в ту же линию история — а вы вспомните, сколько мы с ней намучились.

В тридцатых годах Польша и в самом деле активно готовилась к нападению на СССР — заодно ли с Германией, в частном ли порядке. К счастью, союзом со шляхтичами Гитлер побрезговал. При этом мобилизационный резерв республики оценивался в восемьдесят дивизий — огромная армия; договор от 23 августа 1939 года о ненападении между Германией и Советским Союзом позволил вычеркнуть эти дивизии из уравнения. Страшно представить, насколько тяжелее пришлось бы СССР, не сумей Молотов продемонстрировать шедевр дипломатического искусства.

- Ну вот. Не нужна им государственность, я считаю.

- Это как это — «не нужна»?

- Да вот так. Народ нехай будет, а государство придётся — до основанья, а затем кэ-эк...

- «Кэ-эк» отставить, — негромко сказал Сталин.