Наш человек в Нью-Йорке. Судьба резидента

12 октября 1941 года (обратите внимание на дату — то было начало самой страшной недели в сражении за Москву! Через неделю столица была объявлена на осадном положении!) Василия Зарубина в сопровождении начальника разведки Павла Фитина принял Иосиф Сталин. Принял не в своем известном по газетным фотографиям кремлевском кабинете, а в куда более скромном помещении в Ставке, находящейся на тогдашней улице Кирова (ныне снова Мясницкой), возле станции метро «Красные Ворота», где был оборудован подземный бункер Верховного главнокомандующего. Переезд Сталина из Кремля на улицу Кирова был тогда одной из самых важных государственных тайн.

Ни одно решение, ни один поступок Сталина никогда не носили случайного характера. Он все знал об уникальном опыте Зарубина, о его разведывательных талантах и безграничной преданности Родине. Знал и о его полной готовности занять самый важный на тот день пост советской разведки за рубежом. И отлично понимал, какое значение имеет встреча с ним — Сталиным — не только для Зарубина, но и для Фитина, и первого замнаркома НКВД Меркулова[94], и для наркома НКВД Берии. За размеренными, как обычно вполголоса, словами Председателя ГКО и Генерального секретаря ЦК ВКП(б) подразумевалась наивысшая степень персональной ответственности за успешное выполнение каждого пункта четко сформулированного задания.

Александр Феклисов (он же «Фомин», он же «Каллистрат») много лет спустя о конкретных заданиях Иосифа Сталина писал так:

«По его (Сталина. — Ярим, ав/п.) мнению, главные усилия ре-зидентура в США должна направить на то, чтобы помочь выиграть войну. Сталин поставил конкретные задачи:

— следить, чтобы Черчилль и американцы не заключили с Гитлером сепаратный мир и все вместе не пошли бы против Советского Союза;

— добывать сведения о военных планах Гитлера в войне против СССР, которыми располагают союзники;

— выяснять секретные цели и планы союзников в этой войне; — пытаться узнать, когда западные союзники собираются в действительности открыть второй фронт в Европе;

— добывать информацию о новейшей секретной военной технике, создаваемой в США, Англии и Канаде.

Сталин также отметил, что советское правительство заинтересовано в получении секретной информации и по многим другим вопросам. Главное — приблизить разгром фашистской Германии и сорвать тайные планы союзников относительно послевоенного устройства мира»[95].

В последнем пункте явно угадывается, что Сталин уже был ознакомлен с информацией о высказывании Элеоноры Рузвельт по этому вопросу, хотя супруга президента сделала его всего лишь неделю назад!

…Разумеется, о встрече со Сталиным Зарубин тогда никому не проронил ни слова. Однако все пункты задания в той или иной форме были им доведены до каждого оперативного сотрудника и приняты ими как руководство к действию.

Спустя некоторое время по прибытии в страну Зарубин был назначен главным резидентом внешней разведки в США, то есть теперь он руководил резидентурами в Нью-Йорке, Вашингтоне и Сан-Франциско. В этой связи ему, естественно, пришлось переехать в столицу. Отныне рабочий кабинет «3убилина»-3аруби-на-«Максима» находился в особо защищенной зоне на последнем, четвертом этаже посольства СССР.

Переезд Зарубина в Вашингтон сделал весьма затруднительными, почти невозможными личные встречи главного резидента с Голосом. И это, по мнению автора, имело грустные последствия…

Меж тем Голос через свою вторую фирму наладил отправку посылок от американских граждан российского происхождения их родственникам в СССР, остро нуждавшимся в такой помощи. Для упрощения и удешевления процедуры Голос придумал три-четы-ре стандартных варианта таких посылок разного веса и, соответственно, стоимости. Содержимое было хорошо продумано: сахар, шоколад, консервы — свиная тушенка и лярд, сухое молоко, сухие концентрированные супы, мыло, витамины, теплые носки, шарфы и свитера. По желанию отправителей в стандартную посылку можно было кое-что добавить — детские вещи, бритвенные лезвия, дефицитные лекарства. Впрочем, в военной Москве, не говоря уже о провинции, все было дефицитом. Примечательно, что, узнав о бомбардировках Москвы и других городов, в некоторые посылки отправители вкладывали специальные перчатки из плотной сыромятной кожи с асбестовыми вкладками, предназначенными для тушения немецких зажигательных бомб!

Посылочное дело, кроме прочего, прежде всего — оказания реальной помощи тысячам соотечественников, давало возможность Голосу вполне открыто встречаться с множеством людей, в том числе с официальными сотрудниками советского генконсульства и «Амторга». Эти безобидные встречи отвлекали возможное внимание ФБР от тщательно подготавливаемых встреч иного рода…