Наш маленький Нью-Йорк

Эмили не боялась, что Скотт пойдет болтать налево и направо о том, как ее бывший бой-френд в ее отсутствие привел домой какую-то девицу. Но он наверняка сумеет найти в адрес Роберта такие слова, что у Эмили не останется иного морального выбора, кроме как пойти и хладнокровно, с полным осознанием своего на это права убить Роберта.

— Хорошо. Но я все равно приеду.

— Ты алогичен.

— Но прекрасен.

— Что верно, то верно.

Скотт всегда жаловался на то, что дорога до ателье отнимает у него нерационально много времени, но на этот раз он нарисовался на пороге едва ли не через полчаса. За эти полчаса Эмили успела окончательно выровнять дыхание, и с ее лица сошла неприятная краснота.

— Отлично выглядишь! — констатировал Скотт. — Я ожидал, что найду тебя в плачевном — во всех смыслах — состоянии, а ты так… ничего.

— Спасибо.

Эмили знала, что он начинает говорить мелкие колкости, когда ему неловко, и потому даже не стала сердиться.

— Я принес тебе подушку. И плед.

— О, Скотт…

— Да. Я уже говорил, что прекрасен.

Она поцеловала его в щеку и приняла из рук огромный пакет. Он чудо. Только Скотт мог подумать, что спать, накрывшись короткой курткой, неуютно, а в сложившихся обстоятельствах — еще и горько до удушья.

— И пошли попьем чаю с ромашкой.

— У меня нет.

— Зато у меня есть. — Скотт самодовольно улыбнулся и помахал у нее перед носом маленькой палевой пачкой.

Эмили растрогалась, да так сильно, что чуть не расплакалась вновь. Огромным усилием воли взяла себя в руки, глубоко вдохнула, загнала обратно в грудь порывистый всхлип.

— Я чувствую себя поплавком, — сказала она сдавленно, то ли себе самой, то ли Скотту.

— Хм? — Он вопросительно изогнул бровь. — Пакет-то поставь. Или тебя так меньше подбрасывает?

Она послушалась.

— Так что ты имела в виду?

— Что меня то утягивает под воду и я едва удерживаюсь, чтобы не впасть в черную тоску, то выталкивает на поверхность и я бурно радуюсь началу новой жизни.

— Ничего. Это нормально. Главное, чтобы через два дня или хотя бы через неделю ты оторвалась от удочки; и никакая подлая рыбина не могла бы затянуть тебя вниз. А пока — хорошо, что эти периоды «наверху» хотя бы есть. — Скотт ловко накрывал на стол. Кроме чая с ромашкой у него оказалась еще коробка шоколадных конфет и банка янтарного меда.

— Хочешь сделать меня наркоманкой сладкого? — спросила она.

— А разве тебя в детстве родители не утешали конфетами?

— Но я ведь уже не маленькая девочка…

— А я и не рассчитываю, что это тебя очень утешит. Просто хотел доставить тебе маленькую радость.

— И все-таки утешил.

— Ну и славненько!

— Скотт, я застала его, когда он выпроваживал какую-то шлюху, — простонала Эмили.

— Так, понятно, поплавочек потянуло вниз.

— Нет, я просто хочу поделиться своим… недоумением. Она старше меня лет на пять! И выглядит как шлюха. Причем дешевая.

— Находишь его поведение странным?

— Ну… где-то да. — Эмили саркастически усмехнулась и покачала головой.

— Понятненько. Ты знаешь, бывают люди, которых аж ломать начинает, если они долго не делают никаких гадостей.

— Думаешь, тот самый случай?

— Возможно. Но… не сочти за грубость или жестокость… Может, ты сама его чем-то спровоцировала?

— О чем ты?

— Ну… не хочу лезть в вашу спальню… бывшую вашу спальню… но бывает, что мужчинам не хватает недозволенного в постели и…

— Скотт! Ты мой друг или его адвокат?

— Я твой друг, просто стараюсь быть справедливым. Возможно, это не ко времени.

— Да, не ко времени.

— Ну прости. Да, я остолоп. А еще хотел быть деликатным…

— Ничего, я все понимаю. Дай-ка мне мед. Тысячу лет его не ела.

Эмили принялась сосредоточенно рассматривать оттенок меда. Она старалась скрыть обуревавшие ее чувства, видимо, не очень хорошо. Вспыхнувшая обида на бестактность Скотта улеглась — врожденное чувство справедливости не позволило ей закрыть глаза на то, что в словах друга была некая доля истины. Да, проще простого было бы сказать, что Роберт — мерзавец и подонок, а она — ангел небесный, и он один во всем виноват, а она в этой ситуации только несчастная жертва.

Роль всеми обиженной жертвы Эмили претила. Это недостойно сильного человека. А она сильная, с этим не поспоришь, жизнь ей много раз уже доказывала…

И потому придется признать, что определенная доля ответственности за случившееся лежит на ней.

Да, она на самом деле не считала себя чувственной женщиной. Да, у нее были на то все основания. Да, ей не хотелось заниматься сексом так часто, как Роберту, да, она не придавала этой стороне отношений такого значения, как он. Да, вероятно, он не был ею доволен, но…

Но ведь он сам выбрал такой путь решения своей проблемы! Он мог бы для начала попробовать разобраться с ней… Или честно расстаться, чтобы подыскать подходящую по темпераменту партнершу. Не обязательно же было так, исподтишка, гнусно!

Эмили сделала вид, что чешет щеку о плечо, а на самом деле — просто хотела незаметно стереть непрошеную гостью-слезинку.

— И не реви, как бы там ни было, он того не стоит. Измена, причем в самой гадкой форме…

— Ну почему же в самой? — Эмили шмыгнула носом. — Он мог, например, завести интрижку с моей лучшей подругой.