Наш неистовый конец

Джульетта бросилась вперед. Она сделала этот выстрел, все его люди были мертвы, и все же она протянула руки и попыталась остановить кровь из его раны – как будто стала бы еще большей мерзавкой, не попробуй она ему помочь, как будто у нее был путь назад.

– Почему тебе обязательно было продолжать это? – закричала она. – Почему ты не мог просто остановиться?

Тайлер медленно моргнул. Джульетте было бы легче, если бы он ответил ей ненавистью, если бы он плюнул в нее и назвал ее предательницей, если бы он осыпал ее ругательствами, которые прежде с такой легкостью отпускал в ее адрес. Но вместо этого на его лице было написано недоумение. Вместо этого он зажал свою кровоточащую рану поверх рук Джульетты и, когда его пальцы окрасились в ярко-алый, на лице Тайлера отразилось полнейшее непонимание, как будто он не мог и предположить, что Джульетта способна смертельно ранить его.

– Почему? – прохрипел он, будто вторя ей. Но Джульетта знала, что это не так – он не вторил ей, а задавал свой собственный вопрос.

Руки Джульетты надавили сильнее, как будто она была уверена, что если просто напряжется, то сможет закрыть рану, сможет остановить кровь, сможет повернуть время вспять и отменить надвигающийся апокалипсис.

Но, даже если ей это удастся, вражда в городе все равно будет продолжаться.

– Потому что… – прошептала Джульетта – прошептала чуть слышно, но в тихом переулке, где основным звуком было хриплое дыхание Тайлера, ее шепот был хорошо различим, – я люблю его. Я люблю его, Тайлер, а ты попытался отнять его у меня.

Тайлер выдохнул, и из его груди вырвалось что-то вроде сухого смеха.

– Тебе просто… надо было, – произнес он, – выбрать… кто твои люди… а кто нет.

У Джульетты задрожал подбородок. Вообще-то дело обстояло не так просто, не было просто «моих людей» и «твоих людей», но для Тайлера все было однозначно. Он полагал, что способен подняться в их банде на самый верх, считал себя достойным стать наследником, но за свои восемнадцать лет делал только одно – выполнял приказы своего дяди, приправляя их ненавистью, которая, как яд, пропитывала всю их жизнь. Как она могла упрекать его за это?

Джульетта закрыла глаза и попыталась вспомнить прежние времена. Те времена, когда Тайлер как-то перед завтраком бросил ей яблоко, потому что она была голодна, но не могла дотянуться до вазы с фруктами. Когда Тайлер залез на крышу их дома, чтобы починить электропроводку, и все слуги приветствовали его как героя. Когда она, Джульетта, заглянула в его спальню вскоре после своего возвращения из Нью-Йорка и увидела, что он свернулся калачиком и плачет над фотографией своего отца. Он тогда захлопнул перед ней дверь, но она его понимала.

Она всегда понимала.

К тому времени, когда Джульетта открыла глаза и прошептала: «Прости меня», Тайлер уже был мертв.

Глава тридцать один

В оцепенении Джульетта отняла руки от мертвого тела Тайлера. Они были красными до самых запястий. Ее пальцы были мокрыми, липкими от крови.

Переулок был тих, застыв, словно кинопленка, застрявшая на своей бобине. Затем Алиса кинулась вперед, к Роме, и он обнял ее. На лице его была написана полнейшая оторопь. Он неотрывно смотрел на Джульетту, Джульетта уставилась на свои руки, и только Венедикт сохранил какие-то остатки здравомыслия.

– Джульетта, – позвал он, – пожалуй, тебе надо сказать ему сейчас.

Порыв ветра, резкого, пропитанного солью, бросил волосы Джульетты ей в лицо, частично закрыв ее поле зрения. Судя по звукам, где-то вдалеке началась заварушка и слышался неясный звон колоколов – двенадцать ударов, знаменующих собой полдень, и каждый удар усиливал шум в ее ушах.

– Это просто мой совет, – тихо добавил Венедикт.

Рома еще крепче прижал к себе Алису. Он глядел то на Джульетту, то на своего кузена, его лоб прорезала морщина, выражение удивления не покидало его лицо.

– Что? – чуть слышно произнес он. И перевел взгляд на трупы, лежащие на земле. – Сказать мне что?

Джульетта поднялась на ноги. Она шаталась, сейчас у нее было такое же чувство, как в ночных кошмарах – будто она не может встать с земли, потому что ее кости стали тяжелыми, как свинец.

Но прежде, чем она успела ответить, раздался другой голос – он донесся с крыши дома, нависающей над переулком.

– Что она опередила меня. Если бы их не пристрелила она, это сделал бы я.

С крыши спрыгнул человек и приземлился рядом с глухим стуком. Маршалл Сео проворно выпрямился и повернулся, как будто только что не пролетел два этажа. Сдернув с лица кусок ткани, он посмотрел на Рому с едва заметной улыбкой.

Рома ошарашенно воззрился на него.

Затем он подбежал к Маршаллу и обнял его так крепко, что тому пришлось стукнуть его по спине, чтобы он немного поумерил свой пыл. Маршалл обнял Рому с таким же воодушевлением, нисколько не заботясь о том, что здесь произошло.

– Ты же умер, – потрясенно выговорил Рома. – Я видел, как ты умер.

– Да, – просто ответил Маршалл. – Джульетта постаралась, чтобы это выглядело именно так.