Наш неистовый конец

Рома отпустил Маршалла и перевел взгляд на Джульетту. Ей стало не по себе. Она не знала, как стоять, куда девать руки, не знала, уместно ли будет попытаться стереть с рук кровь и стоит ли делать вид, будто она случайно оказалась здесь с тремя Белыми цветами, в то время как ее Алые лежат мертвые вокруг.

Рома открыл было рот, но, прежде чем он успел потребовать объяснений, Джульетта уже заговорила, не отводя взгляда от своих рук. Она не могла – не могла смотреть на него.

– Мне пришлось это сделать. – Ее голос дрогнул. – Тайлер должен был увидеть твою ненависть. Он бы уничтожил нас, знай он… – Она замолчала, и ее окровавленные ладони сжались в кулаки. Ей не надо вдаваться в подробности, ведь они и так слышали ее. Они все слышали, что она сказала Тайлеру.

– Джульетта.

Джульетта подняла голову. Она вздернула подбородок и изобразила присутствие духа, как изображала вообще все в своей проклятой жизни – изображала, чтобы выжить. И ради чего? Ради того, чтобы прозябать, влачить эту жалкую пародию на жизнь в роскоши, но без капли счастья. У нее еще никогда не было так тяжело на душе.

– Это неважно, – сказала она. – Теперь он не сможет нам навредить.

Джульетта повернулась и двинулась прочь. Она уже чувствовала дрожь в руках, и скоро у нее начнется дрожь в груди, а потом и во всем теле. Ей надо уйти до того, как она сорвется, до того, как ее мысли начнут крутиться вокруг того, что она сделала и как она это объяснит.

Тайлер был мертв. Люди Тайлера были мертвы. И о том, как это произошло, может рассказать только она. Она может сказать все, что пожелает, но как уложить эти мысли в голове?

– Джульетта.

За ее спиной загрохотали шаги. Она пошла быстрее, но сделала это слишком поздно и ощутила прикосновение на своем запястье. Однако, когда Рома схватил ее за руку, до них донесся ужасающий шум с Норт-Сучжоу-роуд, проходящей рядом с рекой Сучжоу. Они оба тотчас пригнули головы, повернувшись к источнику шума.

– Что это было? – резко спросил Венедикт. – Это что, стрельба?

Звуки послышались опять – теперь выстрелы звучали ближе. Подобно призракам, материализовавшимся из тумана, по улице у выхода из переулка пробежало трое мужчин. Они бежали так быстро, что не заметили Рому и Джульетту, но Джульетта все же успела разглядеть красные повязки на их рукавах. Казалось, все произошло за считанные секунды. Только что вокруг было тихо, дороги были подозрительно безлюдны, как будто все, кто по ним ходил, вдруг взяли выходной, и вот – город ожил и полнится шумом, везде крики и стрельба. Непрестанная стрельба.

– Началось, – изумленно проговорила Джульетта. По западному календарю шло двадцать первое марта. – Это революция.

* * *

– Где они? Где Джульетта и Тайлер?

Кэтлин посмотрела вниз со второго этажа и нахмурилась при виде начавшейся суматохи. Хлопнула парадная дверь, гвалт в вестибюле нарастал, одни крики заглушали другие. Кажется, госпожа Цай давала указания, но, поскольку одновременно с ней говорило множество других людей, ее было не слышно.

Кэтлин торопливо сбежала вниз.

– В чем дело? – спросила она.

Никто не обращал на нее ни малейшего внимания. Госпожа Цай продолжала командовать, она была прямой как палка и жестикулировала, собирая Алых в группы и отправляя их за дверь с таким видом, будто дирижировала оркестром.

– Niāngniang[38]. – Кэтлин встала перед госпожой Цай. В любое другое время она бы не посмела этого сделать, но сейчас в доме такой хаос, что ее тетя не сможет сделать ей выговор. – Пожалуйста, скажите мне, что происходит.

Госпожа Цай попыталась отмахнуться от Кэтлин, но не тут-то было.

– Коммунисты пошли против указания Гоминьдана запастись терпением, – рассеянно произнесла она. – По всему городу вспыхнули восстания, люди пытаются захватить Шанхай для войск, участвующих в Северном походе. – Госпожа Цай вдруг склонила голову набок и, похоже, только сейчас разглядела, кто перед ней стоит. – Разве мы не тебе поручали быть нашим шпионом в их среде?

– Я… да, мне, – запинаясь, ответила Кэтлин. Оставалось надеяться, что ее не обвинят в происходящем. – Да, ваш источник среди коммунистов – это я. И я говорила много раз, что забастовки будут становиться все более массовыми, что их масштабы будут нарастать…

– Все это пустяки, не о чем беспокоиться, – перебила ее госпожа Цай, снова заговорив решительно и твердо. – Что бы коммунисты ни захватили, Гоминьдан заберет это обратно, и все опять окажется в наших руках. Сейчас перед нами стоит только одна проблема… – Она замахала руками, делая знаки ближайшей группе Алых. – Нам надо отыскать мою дочь, где бы она ни была, и сделать это до того, как ее убьют.

Кэтлин смотрела, как гангстеры торопливо выходят из дома, слышала, как они бормочут имя Тайлера, имя Джульетты.

Розалинда тоже пропала. И тем не менее на лицах гангстеров не было ни следа беспокойства. Они толкались, торопливо выходя на улицы, где из-за рабочих царил хаос, но делали это только потому, что им приказали отыскать в городе молодых Цаев. Если бы не распоряжение госпожи Цай, разве им было бы не все равно?