Наш неистовый конец

Они заходили в переулок все глубже. Джульетта склонила голову набок, прислушиваясь на ходу. Что-то тут было странным, но что? И тут до нее дошло – дело в том, что она ничего не слышит, совсем ничего, и это было ужасно необычно. Стены домов заглушали гул голосов горожан на берегах каналов, они обволакивали Рому и Джульетту, как будто каждый переулок в этом городке находился внутри собственного мирка, как будто каждый поворот вел в иную реальность.

– Здесь так тихо, – заметила Джульетта.

Рома хмыкнул.

– Надеюсь, мы идем в правильном направлении, – пробормотал он. – Это место настоящий лабиринт.

Но это был красивый лабиринт, похожий не на клетку, а, скорее, на бесконечную арену. Джульетта коснулась рукой неровной стены лавки, мимо которой они шли, и отклонилась, чтобы не задеть плечом выступающую водопроводную трубу.

– Чжоучжуань существует со времен Северной династии Сун, – отрешенно проговорила она. – Целых восемьсот лет.

Краем глаза она увидела, что Рома кивнул. Она подумала, что он отнесется к словам без особого интереса, пропустив их мимо ушей.

Но он ответил ей.

– Должно быть, здесь люди чувствуют себя в безопасности.

Джульетта повернулась к нему.

– В безопасности?

– А разве тебе самой так не кажется? – Рома пожал плечами. – Должно быть, здесь люди обретают покой. Города могут пасть, страны могут развязывать войны, но это… – он поднял руки, показывая на каналы, мощенные камнем дорожки и изящные потолочные изразцы, украшающие то, что когда-то было храмами, – это навсегда.

Это была приятная мысль, мысль, в которую хотелось верить. Однако…

– Этот городок находится в стране, которая всегда стоит на пороге войны, – тихо проговорила Джульетта. – Нет ничего вечного, ничего такого, что было бы навсегда.

Рома покачал головой. «Вид у него потрясенный», – подумала Джульетта, хотя она не знала, что стало тому причиной: его собственные слова или чувства, которые пробудило в нем сказанное ею. Но прежде, чем она успела спросить его об этом, он уже справился с собой.

– Этот город называют Венецией Востока.

Джульетта нахмурилась.

– Точно так же, как Шанхай называют Парижем Востока, – сказала она. – Когда мы перестанем позволять колонизаторам выбирать названия за нас? Почему мы никогда не называем Париж Шанхаем Запада?

Губы Ромы дрогнули. Это было почти похоже на улыбку, но она промелькнула так быстро, что Джульетте это могло и померещиться. Они выходили из переулка на площадь, на противоположной стороне которой виднелся большой мост. Дом, который был им нужен, находился за этим мостом.

Но на площади стояла группа вооруженных мужчин. Ландштурмисты.

Джульетта переглянулась с Ромой.

– Не останавливайся, продолжай идти, – предостерегла его она.

В таких захолустных местечках, как это, все еще верховодили военные правители, и улицы патрулировали вооруженные формирования, подконтрольные генералу, который контролировал ту или иную провинцию. Таких генералов, превратившихся в военных правителей, нельзя было назвать влиятельными фигурами – то были просто военные, сумевшие захватить власть, когда пала последняя императорская династия. Нынешнее правительство страны тоже представляло собой лишь очередную военную клику, обосновавшуюся в Пекине: от прочих военных правителей оно отличалось только тем, что оно получило международное признание, но это не равнялось контролю над страной; его власть распространялась только на те провинции, где находились преданные ему войска.

– Джульетта, – заговорил вдруг Рома. – Как далеко продвинулся Северный поход?

– Северный поход? – повторила Джульетта, ошарашенная этим вопросом. – Ты хочешь сказать, Гоминьдан? – Она попыталась припомнить, что в последнее время говорил ее отец об этой кампании, направленной на то, чтобы разгромить местных военных правителей и объединить страну под властью настоящего правительства. – В телеграмме, пришедшей несколько дней назад, говорилось, что они полностью захватили Чжэцзян.

Это могло бы послужить поводом для беспокойства: Чжэцзян граничил с Шанхаем на юге. Но именно поэтому Алая банда все это время и сотрудничала с деятелями Гоминьдана – чтобы обеспечить свое выживание. Войска Гоминьдана подходили к городу все ближе, но складывалось впечатление, что они не громят военных правителей, а всего только умиротворяют их. Заручаются их поддержкой, заключают с ними соглашения о признании Гоминьдана новым правительством страны.

– Возможно, с тех пор они подошли к Шанхаю еще ближе, – пробормотал Рома и подбородком показал в сторону ландштурмистов. – Посмотри туда.

Он указывал не на вооруженных мужчин, а на то, куда они смотрели. Когда один из них отодвинулся, Джульетта увидела примитивное изображение восходящего солнца, намалеванное на стене ресторана. Эмблема Гоминьдана.

– Эй, ты!

Ландштурмисты заметили их.

Джульетта тут же выступила вперед.

– Ты обращаешься ко мне?

– Джульетта, перестань, – прошептал Рома, попытавшись ухватить ее запястье. Но она убрала руку, и он прекратил.