Наш приход (Переводчик неизвестен (1852))

"— Я представилъ вамъ свѣтлую сторону картины, продолжалъ мистеръ Бонгъ, оставляя шутливый тонъ и выразительный взглядъ, съ которыми онъ разсказывалъ предъидущій анекдотъ: — но, къ сожалѣнію, я долженъ сказать, что эта сторона показывается очень рѣдко, — гораздо рѣже, нежели темная сторона. Учтивость, которая покупается за деньги, никогда не оказывается тѣмъ, кто не имѣетъ средствъ купить ее. Бѣдные люди не знаютъ даже и того, какимъ бы образомъ спровадить одно затрудненіе, чтобъ дать мѣсто другому. Меня однажды посадили наблюдать на домомъ въ самой грязной части города, позади газового заведенія, на дворѣ Джоржъ О, я никогда не забуду нищеты, въ которой находился весь тотъ домъ! Сколько мнѣ помнится, арестъ былъ наложенъ на полугодовую квартирную плату, и именно за два съ половиной фунта. Во всемъ домѣ находились всего только двѣ комнаты. Коридора или отдѣльнаго входа въ каждую изъ этихъ комнатъ не было, а потому верхніе жильцы обыкновенно входили и выходили чрезъ покои нижнихъ и повторяли это движеніе круглымъ числомъ четыре раза въ каждую четверть часа, при чемъ съ обѣихъ сторонъ произносились страшныя ругательства. Въ передней части комнаты лежали груда сору и опрокинутая дождевая кадка; отъ груды сору и до самыхъ дверей разсыпанная вода образовала небольшую дорожку. Окно закрывалось грязной полосатой занавѣской, повиснувшей на слабомъ снуркѣ; тутъ же, на подоконникѣ, покоился треугольный обломокъ зеркала. И полагаю, что этотъ обломокъ предназначался для извѣстнаго употребленія; но, судя по жалкой наружности обитателей дома, и убѣжденъ, что едва ли кто изъ нихъ, взглянувъ на свою страшную физіономію однажды, соберется съ духомъ повторить эту операцію. У одной стѣны прижались два-три стула, которые при самомъ началѣ, можетъ быть, стояли десять пенсовъ, а ужь много, если одинъ шиллингъ; небольшой столъ сосноваго дерева, старинный угольный шкафъ, въ которомъ давнымъ-давно все было пусто, а одна изъ тѣхъ кроватей, которыя для удобства складываются по срединѣ, но складываются такъ, что горизонтальное положеніе ножекъ или доставляетъ вамъ возможность разбить себѣ голову, или вѣшать шляпу. Передъ очагомъ вмѣсто ковра разостланъ былъ старый мѣшокъ, около котораго по песку и мукѣ ползало пять ребятишекъ. Арестъ былъ наложенъ не потому, чтобы предвидѣлась возможность возвратить долгъ, но потому, чтобъ должники какъ можно скорѣе выбрались изъ этого дома. Я пробылъ тамъ три дня и вполнѣ убѣдился, что бѣдному семейству не только нечѣмъ было заплатить долгъ, но нечѣмъ пропитать себя. На одномъ изъ стульевъ, противъ того мѣста, гдѣ долженъ находиться огонь, сидѣла старуха, — самая безобразная и грязная старуха; она ничего не дѣлала, ничего не говорила, только качалась назадъ и впередъ безъ малѣйшей остановки, а если и останавливалась, то для того, чтобъ судорожно сжать свои изсохшія руки или потереть себѣ колѣни. По другую сторону сидѣла мать семейства, съ ребенкомъ на рукахъ, который кричалъ до тѣхъ поръ, пока отъ усталости не засыпалъ, а проснувшись, снова принимался кричать и снова засыпалъ. Голоса старухи я не слышалъ: по видимому, она находилась въ какомъ-то оцѣпенѣніи; что касается до матери, то гораздо было бы лучше, еслибъ и она приведена была въ такое же оцѣпенѣніе, потому что нищета превратила ее въ совершенную фурію. Еслибъ вы слышали проклятія, которыми она осыпала своихъ дѣтей, и видѣли побои, которыми надѣляла грудного ребенка, когда тотъ плакалъ отъ голода, вы бы, право, ужаснулись. Семейство находилось въ этомъ положеніи, какъ я уже сказалъ, три-два. Жалкимъ дѣтямъ нечего было ѣсть кромѣ черстваго хлѣба; впрочемъ, я отдавалъ имъ лучшую часть обѣда, который получалъ отъ маклера. Женщины оставались безъ пищи и безъ сна; комната ни разу не очищалась отъ грязи. На третій день явились Фиксенъ и хозяинъ дома. Положеніе семейства не на шутку испугало ихъ, и они тотчасъ же сдѣлали распоряженіе отправить его въ рабочій домъ. Для старухи прислали носилки, а дѣти перевезены были попеченіями Симмонса. Старуха поступила въ лазаретъ и вскорѣ умерла. Дѣти и теперь еще живутъ въ рабочемъ домѣ и не жалуются на свою судьбу. Что касается матери, то несчастія, которыя она перенесла, превратили ее въ безумную женщину. Ее не разъ посылали въ исправительный домъ на буйные поступки, но безъ всякаго успѣха. Одна только смерть исправила ее и успокоила обитателей рабочаго дома, которымъ несчастная ни на минуту не давала покоя.