Наш приход (Переводчик неизвестен (1852))

Согласитесь, что это дѣло весьма необычайное. Четыре сестрицы до такой степени были тѣсно связаны между собою, что любопытство нашего прихода, въ томъ числѣ и старой лэди, было возбуждено до нельзя. Замужство четырехъ сестрицъ сдѣлалось главною темою разговора во всѣхъ гостиныхъ; во всѣхъ столовыхъ и даже за карточными столами. Старый джентльменъ, любитель шелковичныхъ червей, не замедлялъ выразить свое рѣшительное мнѣніе, что мистеръ Робинсонъ принадлежалъ къ азіятскому племени, и потому намѣренъ взять за себя цѣлое семейство; на это замѣчаніе прочіе слушатели весьма серьёзно покачивали головами и называли это дѣло чрезвычайно таинственнымъ. Вообще, въ приходѣ надѣялись, что все это кончится прекрасно. Правда, тутъ очень много страннаго, ни съ чѣмъ несообразнаго; но вѣдь нельзя же безъ всякихъ основаній выражать свое мнѣніе; при томъ же миссъ Вилльсы уже и сами пожилыя лэди и могутъ, кажется, безошибочно располагать своими дѣйствіями, и что за тѣмъ каждый долженъ знать свое дѣло и не мѣшаться въ чужія дѣла и такъ далѣе.

Наконецъ, въ одно прекрасное утро, около осьми часовъ, къ дверямъ дома четырехъ сестрицъ подъѣхали двѣ наемныя кареты. Мистеръ Робинсонъ прибылъ туда десятью минутами раньше. На немъ былъ фракъ свѣтло-голубого цвѣта и толстые каразейвые панталоны, бѣлый галстухъ, бальные башмаки, лайковыя перчатки. Его пріемы и его обращеніе, судя по показанію горничной изъ 23 нумера, которая подметала въ это время лѣстницу, обнаруживали сильное душевное волненіе. Основываясь на томъ же показаніи, намъ извѣстно и то, что на кухаркѣ, отворявшей дверь мистеру Робинсону, пришпиленъ былъ огромный бѣлый бантъ къ бѣлому же чепчику, совсѣмъ не похожему на повседневный головной уборъ, которымъ сестрицы Вилльсы безъ всякаго состраданія старались обуздывать непостоянство вкуса въ женской прислугѣ вообще.

Извѣстіе о прибытіи жениха быстро разнеслось по всей улицѣ. Очевидно было, что торжественное утро наконецъ наступило; всѣ сосѣди размѣстились за оконными ширмочками и съ замираніемъ сердца ожидали, чѣмъ это все кончится.

Но вотъ дверь дома сестрицъ Вилльсъ отворилась, и въ то же время отворилась дверь первой наемной кареты. Два джентльмена и двѣ лэди — вѣроятно, домашніе друзья — одинъ за другимъ попрятались въ карету, свернули ступеньки, хлопнули дверцы, — и первая карета тронулась; на ея мѣсто подъѣхала вторая карета.

Уличная дверь снова отворилась; нетерпѣніе и душевное волненіе сосѣдей выходило изъ предѣловъ. На улицѣ показались мистеръ Робинсонъ и старшая миссъ Вилльсъ.

— Ну, я такъ и думала! сказала лэди изъ 19 нумера. — Я всегда и всѣмъ говорила, что старшая выходитъ замужъ: такъ оно и есть.

— Вотъ ужь я никакъ не ожидала этого! воскликнула молоденькая барышня изъ No 18, обращаясь къ подругѣ своей изъ No 17.

— Неужели, душа моя! возразила барышня изъ No 17 барышнѣ изъ No 18.

— Фи! какъ это забавно! воскликнула старая дѣва, неопредѣленнаго возраста, присоединяясь къ общему разговору, изъ No 16.

Но кто можетъ изобразить удивленіе улицы Гордонъ, когда мистеръ Робинсонъ съ одинаковою вѣжливостью пересажалъ въ карету всѣхъ дѣвицъ Вилльсъ, одну за другою, и наконецъ самъ, согнувшись подъ острымъ угломъ, скрылся къ сестрицамъ. Дверцы хлопнули, и вторая карета рысцей покатилась за первой каретой, a первая карета рысцей же катилась къ приходской церкви. Кто можетъ изобразить замѣшательство присутствующихъ, когда всѣ сестрицы Вилльсъ преклонились передъ алтаремъ на колѣни? или кто можетъ описать наступившее всеобщее смущеніе, когда при окончаніи брачнаго обряда со всѣми миссъ Вилльсъ сдѣлалась истерика и когда священное зданіе огласилось ихъ соединенными воплями?