Наш секрет

Северов находит поводок и ошейник, пытается поймать неугомонную собаку по всей квартире. У Черри такое развлечение, игра. Она уверена, что Ваня будет так же благосклонен, как и я. Но нет. Осознав, что долгих прелюдий не предвидится, спустя десять секунд собака сидит в полном обмундировании в прихожей. Терпеливо ждёт пока временно исполняющий обязанности хозяина наденет куртку и ботинки.

Я улыбаюсь. Горло першит, глаза слезятся, а голова раскалывается от боли, но я отчего-го широко улыбаюсь, глядя на этих двоих. Ловлю себя на мысли, что мне нравится то, что происходит. Это странно, но мы как будто самая настоящая пара. И было бы неплохо, если бы так продолжалось и дальше. Как можно дольше. Мы бы заботились друг о друге, проводили максимум времени вместе. Я бы встречала Ивана после работы, вручала ему собаку. Выгуливали бы Черри по очереди. Чёрт… Возможно, Северов прав, и я сейчас на самом деле брежу?

— Я ушёл, — громко предупреждает Ваня. — Если не вернусь через двадцать минут — вызывай службу спасения.

— Всё будет хорошо, — смеюсь в ответ. — Ты мой герой!

— За тобой должок.

Я краснею, натягиваю одеяло повыше. Знобит, но не от болезни.

Северов заглядывает в дверной проём спальни, внимательно на меня смотрит.

— Температура какая? — спрашивает строго.

— Тридцать семь и восемь. Уже лучше.

— Хорошо. Лежи, не вставай. Я скоро.

Едва входная дверь закрывается, как веки становятся свинцовыми. Я вновь проваливаюсь в сон. Меня то в жар бросает, то в холод. Тревожно, страшно. Я бормочу что-то невнятное себе под нос и вскоре просыпаюсь, чтобы выпить лекарство, которое протягивает Ваня. Во времени теряюсь вовсе.

Чуть позже слышу посторонние голоса и очень сильно пугаюсь. Гостей я не приглашала, Света в посёлке у матери. Кто это может быть? Оказывается, Северов вызвал скорую помощь.

В спальню проходит строгий седовласый врач с очками в толстой оправе. Он проводит осмотр, ставит укол и записывает рекомендации по лечению.

В квартире витают съедобные запахи, под боком спит Черри. Значит, Ваня всё-таки справился. Со всем справился. Впрочем, никаких сомнений в нём у меня и не было.

Северов проводит врача, затем возвращается к кровати. Надо мной склоняется. Касается губами лба. Встревоженный такой, серьезный. Белоснежная рубашка закатана до локтя, волосы взъерошены. Ему здесь быть нельзя — в квартире моего покойного мужа. Это как-то дико, что ли. Соседи могут неправильно понять и рассказать обо всём Варламовым. Но я ставлю эти мысли на паузу, потому что эгоистично не хочу отпускать Ваню сегодня.

— Мне холодно, — сообщаю шепотом.

— Врач сказал, что после укола должно полегчать. Может ещё чаю? Что принести?

— Ничего не хочу, — отрицательно мотаю головой. — Ванечка, ляг ко мне, пожалуйста.

Северов снимает рубашку и забирается под одеяло. Тесно к себе прижимает, будто мы приклеились. Вдыхает запах моих волос, целует шею и висок. Если бы не моё ослабленное состояние, мы непременно занялись бы сексом. Я была бы инициатором. Слишком приятно и хорошо. К собственному удивлению, я перестаю дрожать.

Меня будит громкий звонок мобильного телефона. На улице светло, в комнату пробиваются яркие лучи почти весеннего солнышка. Бросив взгляд на часы, понимаю, что проспала очень и очень долго. Ого, десять утра!

На экране всплывает номер Светки. И это не первый её звонок — она пыталась дозвониться мне десять раз подряд.

— Слушаю, Свет.

— Ну наконец-то! Ты как? Забежала в кондитерскую, хотела с тобой поболтать, но Татьяна сказала, что ты заболела.

Оторвав голову от подушки, сажусь на кровати. Я одна. Переодета в ночную сорочку. Совсем смутно помню, что происходило ночью. Кажется, Иван то и дело контролировал мою температуру, поил лекарствами и переодевал меня как маленькую, а я сопротивлялась и умоляла не трогать.

Судя по тому, что Черри мирно спит в ногах и не требует вывести её на утреннюю прогулку — она уже там побывала. Даже взгляд на меня не поднимает, предательница.

— Гораздо лучше, — отвечаю правдиво.

— Лекарства нужны? Помощь какая? Я почти у подъезда!

— Ой, Свет. Стой, где стоишь. У меня всё есть, честно-честно. Ваня купил.

— Оу, поняла. Ну раз Ваня, тогда я спокойна.

Попрощавшись с подругой, я встаю с постели и начинаю заглядывать во все комнаты. Голова немного кружится и слабость присутствует, но в целом действительно лучше, чем было вчера.

Вещей Ивана, как и его самого, я не нахожу. Складывается странное ощущение, что он мне померещился. Вот только мои волосы и одежда до сих пор пахнут его духами. И тумба у кровати заставлена таблетками и лекарствами, которые я не покупала. В целом, хороший такой мираж, очень даже реальный.

Я направляюсь в ванную комнату, встаю под тёплые струи воды и активно намыливаю тело мочалкой. Испытываю облегчение. Болеть всегда малоприятно. Ощущение собственной беспомощности, слабость и такое недомогание, будто пропустили через мясорубку. Без посторонней помощи практически не обойтись.

Высушив волосы и укутавшись в тёплый махровый халат, я выхожу в коридор. Выхожу и замираю на месте, когда слышу ставший родным голос.