Наш секрет

Я настораживаюсь, но в комнату не захожу. Возвращаюсь на кухню, начинаю бесполезно перекладывать столовые приборы из ящика на сушилку и обратно. От каждого громкого ругательства Ивана тут же вздрагиваю и буквально подпрыгиваю на месте. Не знала, что у Вани такой обширный запас матерных слов. Половину из них я впервые слышу. Нужно будет позже спросить значение, если конечно выговорю. Впрочем, надеюсь мне не пригодится ничего из того, что он говорит.

— Сашка. Саш, ты где?

Северов заглядывает на кухню. Дыхание рваное, учащенное. Зрачки горят адским пламенем. Он дико зол.

— Я отлучусь ненадолго.

— Хорошо, — киваю в ответ. — Что-то случилось?

— На завод проверка приехала. Потом расскажу.

Я дую губы. Вот так значит. Говорить мне не хочет.

Северов будто не замечает того, что я обиделась. Коротко целует меня в щёку, направляется в прихожую. Черри начинает нервно бегать вокруг него. Она очень не любит, когда гости уходят. А Ваня вроде и не гость вовсе. Почти что свой. И выгулял, и покормил. И за хозяйкой поухаживал, и завтрак приготовил. Как его отпустить? Я и сама отпускать не хочу.

Весь оставшийся день я усердно лечусь. Ваня приезжает поздно вечером. Ничего не рассказывает, выгуливает Черри и проверяет все ли я таблетки выпила. На самом деле не все, потому что почувствовала себя лучше. Температура понималась, но не критически высокая. Справилась без жаропонижающих.

На второй день я и вовсе забываю о том, что болела. Звоню хозяйке «Плюшка и Ватрушка», сообщаю, что завтра выйду на работу. Дома маюсь от безделья, потому что Ваня взял на себя почти все мои обязанности по готовке, уборке и выгуле собаки.

Это фиаско. Нет, ну правда. Все соседи наверняка успели заметить, что с Черри гуляет посторонний мужчина. Он же таскает в мою квартиру покупки. Он же выносит мусор. Догадаться несложно, что у нас завязался роман. И если соседи в курсе, то рано или поздно о нас узнают все остальные. Такое ощущение, что я лечу в падающем самолёте вниз. Его уже ничто не остановит. Ничто и никогда. Вопрос только в том за какое время он приземлится и с какими потерями.

На третий день после начала болезни я просыпаюсь первее Ивана. Он приехал поздно вечером. Уставший, голодный. Но, тем не менее, стоял на кухне и старательно готовил макароны по-флотски.

Приняв душ, собираю волосы в пучок. Делаю лёгкий макияж, наряжаюсь. Как же всё-таки меняется гардероб женщины с появлением мужчины. Никакой чёрной одежды и оверсайз. Хочется выглядеть красиво, чтобы Ваня смотрел только на меня одну. Он привлекательный мужчина, любимец женщин. Стоит ему только появиться в обществе, как все дамы от мала до велика сворачивают головы. Так было на Дне рождении Варламова. Даже наши целомудренные женщины косились в сторону чужака. Я думала, что глаза им выколю! А уж когда услышала, что Северов отдыхал с Давидом в обществе некой Кати, то чуть не сгорела от ревности и от мысли, что после меня он касался другой. Знаю, во многом я виновата сама. Сбегая из гостиничного номера, где мы отдыхали с Северовым, я планировала оборвать с ним связи раз и навсегда. От греха подальше.

— Надеюсь ты нарядилась для того, чтобы сдать анализы? — спрашивает Ваня, заглянув на кухню.

Он в костюме и рубашке. Слегка примятой, потому что вчера, когда он вернулся, я крепко его обнимала.

— Доброе утро, — отвечаю невозмутимо. — Кажется, кто-то встал не с той ноги. Тебе чай или кофе?

— Ты не идёшь на работу, — как ни в чем не бывало произносит Северов.

— Эм-м. Вообще-то иду.

— Саша, у тебя была температура сорок и судороги. Я думал, поседею пока скорая приедет! Тогда же пообещал врачу, что, прежде чем ты выйдешь на работу, я отвезу тебя в лабораторию.

— Ваня, я чувствую себя замечательно! Правда! — отвечаю с азартом и тут же переключаю тему на нейтральную: — Так чай или кофе?

— Увольняйся оттуда, — чеканит Северов строго. — Увольняйся и ко мне переезжай. Я, блядь, не могу уже ждать.

Он скрещивает руки на груди, опирается плечом о дверной косяк. Выразительно смотрит и ждёт моего решения.

— В общем, я завариваю кофе, — отвечаю как можно спокойнее.

— Я серьезно, Саша.

— Я тоже. Завариваю кофе. Не чай.

Северов ударяет кулаком о стену и несдержанно ругается, стараясь таким образом привлечь внимание и вернуться к разговору на прошлую тему.

Я отворачиваюсь к плите, выключаю вскипевший чайник. Мы же договаривались! Пока наши отношения — секрет. Для всех в этом городе. Ваня согласился, я же прекрасно помню. Согласился сам и без каких-либо уговоров с моей стороны. Теперь он требует всего и сразу. Увольнения, переезда и удара для моей матери!

— Ваня, послушай, пожалуйста меня, — отчётливо проговариваю слова. — Ни о каком увольнении речи нет и не будет. До тех пор, пока…

Услышав громкий хлопок входной двери, я с шумом ставлю фарфоровую чашку на стол. На ней даже трещины появляются.

— Чёрт, даже не выслушал! Упрямый осёл!

Внутри такая ярость поднимается, что вдохнуть нормально не могу. Ушёл, значит. Ну и хорошо. Ну и ладно!