Наш Современник, 2001 № 06

Вот мера и цена самостоятельности Путина. Правда, позднее он все-таки заменил министров-силовиков, поставив недогадливого, но преданного Грызлова во главе МВД вместо своего давнего соперника в борьбе за ельцинское наследие В. Рушайло. Скорее всего, ВВП удалось-таки воспользоваться заварухой, связанной с вотумом недоверия, для достижения компромисса: сохранение кабинета в обмен на замену нескольких фигур. Когда бы ни грянули следующие отставки (быть может, к выходу статьи — их прочат чуть ли не каждый день), уже сегодня можно предположить, что перервать пуповину, связывающую его с “семьей”, Путину будет далеко не просто.

Однако проблема влияний фактором Ельцина не ограничивается. Существует немало других факторов. Что говорить, если даже приморского губернатора Е. Наздратенко Путин не смог ни показательно сохранить, ни снять — показательно! Хотел ли президент этой отставки — вопрос. Если не хотел, то “четвертая власть”, требовавшая головы Наздратенко, оказалась сильнее. Если хотел, то пересилили губернаторы — как масса, как институт. Уволить росчерком пера одного из них оказалось невозможно. Пришлось искать компромисс, осуществлять “рокировочку” — транзитом из Владивостока в Дом правительства в Москве.

Еще более экстравагантно назначение Ю. Лужкова руководителем Координационного совета объединяющихся движений — путинского “Единства” и антипутинского (до недавних пор) “Отечества”. Вчерашний конкурент в борьбе за Кремль становится начальником партийного штаба президента. Что это — всепрощенчество? Забвению преданы подробности предвыборной битвы, едва ли не самой грязной в российской истории (чего стоили публичные обвинения в связи со взрывами в Москве: “Бомбы клепали в Кремле?” — “МК”.16.09.1999). Ничуть не бывало! Е. Примаков, неудачливый союзник Лужкова, если не раздавлен, то во всяком случае оттеснен на политическую периферию. В чем же разница? За Примаковым, кроме симпатий части общества, нет ничего. За Лужковым стоит Москва. И столичные капиталы. И связи внутри страны и за рубежом. И Совет Федерации. И многое, многое другое.

Раздавить не получилось. Пришлось использовать. Надо сказать, Путин демонстрирует иезуитскую виртуозность в этом вопросе. Он заставил Лужкова и Наздратенко работать на себя, причем с максимальным ущербом для репутации того и другого. Это сизифов труд — чем больше они сделают, тем хуже им будет. Наздратенко в Госкомитете по рыболовству приходится заставлять приморских рыбаков покупать квоты на лов. Против чего он возражал, будучи губернатором Приморья, — это обернется гибелью для рыбной отрасли края. Зато он уже никогда не вернется домой победителем. Лужков обречен строить партийный форпост для президента. Глотая незримые миру слезы и еле слышно бормоча проклятья.

Все так. Браво, Путин! Но сама эта виртуозная увертливость показывает, как непросто его положение.

Проблему представляют и собственные связи, которыми Путин оброс в Питере и в Москве. Не в безвоздушном же пространстве он с 91-го года, когда стал ближайшим сотрудником Собчака, двигался к власти. В содержательной книге Ю. Дроздова, В. Фартышева “На пути к возрождению. Юрий Андропов и Владимир Путин” (М., 2000) обнародована “разработка” Петра Авена, руководителя консорциума “Альфа-групп”, которого нередко называют другом Путина. Характерная фигура... Проблема заключается в том, что “путинские” олигархи точно так же стремятся влиять на нового хозяина Кремля, как “ельцинские” — на старого. Авен не поленился опубликовать в “Коммерсанте” серию статей, где разъяснил, “что бизнес хочет от власти”.

В московской газете “Stringer” (ноябрь, 2000) под рубрикой “Документ” предано гласности своеобразное досье на самого Путина, из коего следует, что в бытность заместителем Собчака ВВП не лишен был коммерческой жилки. Это также делает его уязвимым для давления со стороны бывших партнеров по бизнесу и тех, кто посвящен в их дела...